Каким образом переступить через себя, Фадеев не представлял и мучился этим. Он понимал, что Сталин по-своему прав, заботясь о большем воздействии творчества писателя на массы. Кто с этим мог спорить? Они оба жили и трудились для них. Фадеев понимал, что цитата критика: "Кто поэт про себя и для себя, презирая толпу, тот рискует быть единственным читателем своих произведений" - не имеет к нему прямого отношения, но все же в какой-то степени касается и его.
Сумел же он упростить свой стиль, написав по своей повести "Разгром" книжку для младших школьников "Метелица", которую читают практически все дети страны.
В поисках ответа Фадеев вновь обратился к творчеству Толстого. Великий мастер дал ему надежду и указал выход из тупика. Фадеев записывал свои выводы: "В последние годы жизни Толстой стремился к фразе предельно простой и ясной. Все его притчи и многие рассказы поздних лет написаны совершенно иным языком, чем "Война и мир" и "Анна Каренина". Над рассказом "Кавказский пленник" он работал, поставив перед собой целью предельно упростить фразы, и достиг этого. Рассказ "Кавказский пленник" может понять даже малый ребенок. Такого рода работу над языком, конечно, проделывали многие художники, хотя, может быть, не в таком объеме, как Толстой". Он перечитал "Кавказского пленника" и сделал несколько выписок. Например: "Идет Жилин, все тени держится. Он спешит, а месяц еще скорее выбирается; уж и направо засветились макушки. Стал подходить к лесу, выбрался месяц из-за гор - бело, светло совсем, как днем. На деревьях все листочки видны. Тихо, светло по горам, как вымерло все. Только слышно - внизу речка журчит..."
Отметил точность деталей, как для военной сводки, и, одновременно, удивительную поэтичность картины в целом. Поразился скрытой тайне мастерства. Да и придаточных предложений оказалось два.
Было чему поучиться!
Чем больше Фадеев углублялся в писательскую мастерскую Льва Николаевича, тем лучше осознавал правоту Иосифа Виссарионовича.
Об итогах докладывал писателям: "Построить в произведении фразу, в которой есть несколько придаточных предложений, не так трудно. Труднее не повториться в построении последующих фраз. Одна такая фраза, другая, третья - и, сам того не заметив, сползаешь к недопустимому однообразию: начинаешь своего читателя как на качелях качать... В своих произведениях мы слишком многословны, вместо того, чтобы сказать одну меткую фразу... отличаемся неимоверной болтливостью".
Как вдумчивый педагог, приводил десятки примеров из опыта Толстого, скажем, упражнения в грамматических формах приставок: на, при, за, у, с, под, от, раз, об, вз, до, в, из, вы, пере, про, по - в сочетании с соответствующими глаголами. И находил, что глагол "вести" можно употреблять со всеми этими приставками: навести, привести, завести, увести, свести и т. д. и т. п.
Оглядывая присутствующих художников слова взглядом покорителя Эвереста, спрашивал: "Можете себе представить, какую работу проделал Толстой со всеми глаголами, чтобы найти именно тот глагол, к которому подходят все приставки?"
Заканчивал выступление по-сталински: "Надо писать просто, заботиться о том, чтобы нас прочли и поняли миллионы..."
Знакомясь с такими выступлениями Фадеева, товарищ Сталин без ложной скромности мог гордиться таким понятливым, способным учеником.
Фадеев, с присущей ему серьезностью, не мог выглядеть демагогом и, собрав всю волю в кулак, принялся за капитальную ломку своего прежнего писательского "шага".
Жизни не хватило...
Глава XVI
НЕСПЕТАЯ ПЕСНЯ
Партийное задание
Как коммунист, Фадеев внимательно изучал сталинские работы. Как писатель, перечитывал любимого Л. Толстого.