Только запах был одинаковый, это точно. Затхлый.
— Меня особенно интересуют визуальные подробности.
Джек Эр несколько удивился:
— А почему именно они?
Чиновник ответил не сразу, пытливо посмотрел на парня, поиграл остро отточенным карандашом (последняя новинка: трехцветный грифель, — нажмешь на левую сторону, пишет красным, на правую — синим, а посредине — ярко-черный) и, тщательно подбирая слова, сказал:
— Визуальные подробности интересуют нашу службу потому, что вам — поначалу, понятно, — придется зарекомендовать себя в качестве зоркого наблюдателя, который не упустит в магазинной толчее того человека, за которым надо смотреть в оба.
— Вы что, — усмехнулся Джек Эр, — в топтуны меня хотите пригласить?
— Я не знаю, что это такое, — Подбельски искренно удивился, — объясните, пожалуйста, значение этого слова.
— Да бросьте вы, — рассердился Джек Эр. — Будто кино не смотрите! Так называют того, кто топает следом за гангстером.
— Какое слово вам больше нравится: «солдат» или «вояка»?
— Конечно, «солдат».
Подбельски удовлетворенно кивнул:
— Вот видите... Ну и мне куда больше нравится слово «разведчик», чем «топтун». Петухтопчет кур, на то он и петух... А человек, идущий по стопам врага, — все-таки разведчик. Ну-ка попробуйте, закрыв глаза, описать мой кабинет. Только сразу, без подготовки. Зажмурьтесь, Джек, зажмурьтесь! И не обманывайте самого себя, не подглядывайте!
— Я и в школе-то не подглядывал, зачем же здесь?
— Ну, и прекрасно. Раз, два, три! Я слушаю.
— Про все говорить?
— Про то, что запомнили.
— Флаг за вами, портрет президента Трумэна, на столе два телефонных аппарата (один работал как диктофон, фиксируя каждое слово беседующих), в книжных шкафах много книг, два стула, два окна, на окнах жалюзи, двери двустворчатые, а моетесь вы клубничным мылом...
Подбельски расхохотался:
— Последнее — совершенно точно! Замечательно, Джек, для первого раза отлично! А теперь я вам расскажу, что у меня в кабинете, ладно?
— Так вы его как свой дом знаете, неудивительно.
— Хм... В общем-то вы правы... Тогда я позволю себе сосредоточиться на ваших огрехах... Они не очень существенны, но, тем не менее, я хочу, чтобы вы сами убедились, как настоящему разведчику нужна холодная, несколько отстраненная наблюдательность. Итак, портрет президента Гарри Эс. Трумэна в деревянной рамке, три шкафа, в которых стоят книги с красными и синими корешками, среди них много золоченых, что свидетельствует о довольно высокой стоимости собранной литературы; в том шкафу, который стоит возле двустворчатой двери с большой медной ручкой, сделанной в форме лапы собаки, книги разной величины, часть из них потрепана, есть надписи, сделанные готическим шрифтом, что позволяет предположить знание немецкого языка человеком, которому они принадлежат; судя по тому, что на двух других шкафах есть следы пыли, можно допустить, что именно первым шкафом, где пыли нет, обладатель этого кабинета пользуется чаще всего; жалюзи серебристого цвета крепятся на медных болтах; стол покрыт зеленым сукном; стопка бумаги лежит с левого — если смотреть от двери — края стола; справа — небольшая скульптура Авраама Линкольна, сидящего в кресле; в центре лежат восемь карандашей, остро отточенных, разных цветов, и одна самопишущая черная ручка с монограммой желтого цвета, латунь или, возможно, золото... Вот так... Есть разница между тем, что сказали вы и я?
— Здорово, — согласился Джек Эр. — По тому, что вы сказали, можно делать выводы. Только в таком случае я бы еще добавил, что, судя по книгам с золотыми корешками, хозяин комнаты — юрист. Ведь по таким книгам у нас в школе сдавали зачет по основам права.