- Если мне предстоит выслушать изложение дела, вам следовало бы дождаться мистера Райха, чтобы он тоже мог послушать, вы не находите? мягко спросил раввин.
- Конечно, рабби, я не хотел...
- До вечера, мистер Шварц.
- Я приду.
Раввин кивнул и зашагал прочь. Несколько секунд Шварц смотрел ему вслед, потом сказал:
- Знаешь, Яков, если подумать, глупая это затея, и зря я согласился.
- Почему глупая?
- Потому что... потому что мы дали согласие участвовать в обыкновенном судебном заседании.
- Ну, и что?
- А судьи кто? Вот что! - Шварц кивнул на раввина и мрачно отметил для себя его мешковатое одеяние, растрепанную шевелюру и запыленные башмаки. - Ты только взгляни на него. Ни дать ни взять студентишко. Я ему в отцы гожусь. И что же, он будет меня судить? Знаешь, Яков, если раввин и впрямь судья, то, может быть, правы Эл Бекер и некоторые другие старейшины, которые говорят, что нам нужен более пожилой и опытный наставник. Неужели ты думаешь, что Эйб Райх согласится? - В этот миг его осенила новая мысль. - Слушай, Яков, а если Эйб не согласится и не явится на эту, как бишь ее... Дин... Короче, тогда я выиграю дело, правильно?
- Кстати, о Райхе. Вот он. Сейчас начнем молитву. А насчет вечера будь спокоен. Эйб непременно придет.
Кабинет раввина располагался на втором этаже, над огромной асфальтированной автостоянкой. Когда мистер Вассерман подошел к крыльцу, там же остановилась машина Дэвида Смолла, и мужчины вместе поднялись наверх.
- Я не знал, что вы тоже захотите присутствовать, - сказал раввин.
- Шварц струхнул, и я обещал ему, что приду. Вы не возражаете?
- Ничуть.
- Скажите мне, рабби, вы уже занимались этим?
- Проводил ли я Дин Тора? Разумеется, нет. Ведь я привержен консерватизму. Кто из членов ортодоксальных конгрегаций Америки пойдет на Дин Тора к раввину?
- Но тогда...
Дэвид Смолл улыбнулся.
- Все будет в порядке, уверяю вас. Я имею кое-какое представление о том, что творится в общине. Слышал всякие сплетни. Шварц и Райх всегда были добрыми друзьями, но вот что-то стряслось, и дружбе конец. По-моему, оба не рады ссоре и очень хотели бы помириться. С учетом всех обстоятельств, думается, я помогу им найти точки соприкосновения.
- Понятно, - Вассерман кивнул. - А то я уже начинал волноваться. Вы верно говорите, они друзья, и довольно давние. Вероятнее всего, за этой размолвкой стоят их жены. У Майры, супруги Бена, тот ещё язычок. Настоящая стерва.
- Увы, - печально молвил раввин, - мне это прекрасно известно.
- Шварц - рохля, - продолжал Вассерман. - В их семье брюки носит жена. Райхи и Шварцы всегда были добрыми соседями, а два года назад отец Бена умер, и он получил кое-какое наследство. Думаю, сегодня как раз вторая годовщина, вот почему он приходил читать поминальную молитву. Разбогатев, Шварцы перебрались в Гроув-Пойнт и стали якшаться с Бекерами, Перлштейнами и иже с ними. Подозреваю, что тут постаралась Майра, которой надоели старые знакомые.
- Что ж, вскоре мы все узнаем, - ответил раввин. - Кажется, кто-то из них уже здесь.
Хлопнула парадная дверь, на лестнице послышались шаги, и в комнату вошел Бен Шварц. Последовал ещё один хлопок, и почти сразу же появился Эйб Райх. Казалось, они караулили друг дружку у входа. Раввин Смолл жестом пригласил Шварца и Райха сесть по разные стороны стола.
Райх был рослым миловидным мужчиной с высоким лбом и серыми как сталь волосами, зачесанными назад. В его облике чувствовался лоск. Эйб носил черный пиджак с узкими лацканами и скошенными на континентальный манер боковыми карманами и обтягивающие брюки без манжет. Работал он коммерческим директором местного отделения крупной обувной компании, а оттого имел решительный вид и держался с чиновным достоинством, но сейчас тщетно силился спрятать растерянность за показным безразличием.