Часов в десять послышались из спальной тяжкие вздохи. Она решила, что, наверное, муж уже проснулся, налила кефиру в стакан и понесла в спальную.
Жмакин проснулся на диване с ощущением конца света и полным провалом в памяти. Морщась от головной боли и жажды во рту, он несколько минут мучительно вспоминал вчерашний день, вернее, вечер. Помнил только, что с приятелями забурились после пивного бара, где отмечались премию, на квартиру к проституткам. Номер телефона наугад выбрали в газете, позвонили, к ним приехали сутенеры на авто и отвезли всех троих на квартиру. А что было дальше ничего не помнил. Какой-то круговорот женских лиц и, кажется, даже мужских. Женские лица были, кажется на квартире у проституток, а мужские? Ничего не вспоминалось прорабу, даже лица ни у одной женщины не запомнил. Даже в каком районе были и как до дома добирался обратно и куда девались друзья, не помнил.
И тут вошла жена со стаканом в руке.
Проснулся? Выпей, миленький, наверное, у тебя голова болит, проговорила она весело.
Жмакин ошалел от такого утреннего настроя жены, которая вместо разборок еще и улыбается ему и опохмелку несет (а опохмелялся он только кефиром, спиртное он на другой же день ненавидел). Он сел на диване, свесив ноги, и залпом осушил стакан.
О-ох! выдохнул он, выпучив глаза от удовольствия. В глаза бы эту заразу больше не видел!
Еще? Жена держала пакет с кефиром в руках.
О, как ты меня ублажаешь, золушка ты моя! расчувствовался Жмакин, целуя ей руку.
И залпом осушил второй стакан.
Мойся сейчас, брейся и завтракать будем, проговорила жена таким же веселым голосом.
От золушкиного поведения жены Жмакин вдруг вспомнил о дочери и воспылал отцовскими чувствами.
А где Лидочка?
В школе, где же ей еще быть
Надо бы с ней сегодня в зоопарк сходить Давно уже обещал
Да, конечно же надо бы Вот и сходи
И ушла на кухню. И ни слова упрека, ни надутости, ни молчания этого самого зверского и мучительного супружеского наказания. Жмакин натянул плавки и мигом помчался в ванную комнату.
Он с удовольствием мылся в душе и с еще большим удовольствием брился тут же, под душем, подставляя лицо текущим струям воды и, как воображалось ему, смывая с себя всю вчерашнюю грязь. «М-да, прогулял деньги нехорошо, ох, нехорошо! А было ли удовольствие ей-богу, не помню, хоть убей сейчас!.. Но Маринка-то, Маринка-то какова! Не жена, а золото, клад, да я горы для нее теперь сворочу! По крайней мере, гулять теперь брошу точно. И пить тоже брошу», радостно и счастливо думал он.
Правда, подумав о том, что гулять и пить он бросит, Жмакин тут же прикусил губу. Пожалуй, до следующей пятницы и пить и гулять он точно бросит, а в пятницу он еще подумает, решил Жмакин.
Побрившись и сложив бритвенные принадлежности на полочку, Жмакин обмыл тщательно и любовно свое мужское достоинство, тщательно промыл волосы на лобке, еще раз намылил губку, а затем, расставив ноги пошире и немного наклонившись вперед, стал намыливать себе задницу, область промежности, напевая про себя веселый мотивчик.
И вдруг что-то выпало из него, какой-то комочек, прямо ему под ноги. Ему показалось сначала, что отвалился краешек износившейся губки. Жмакин поднял комочек с днища ванной и не поверил своим глазам это был использованный презерватив. Это был его презерватив, вчерашний, с усиками на головке! Вернее, точно такой же!
«Откуда он взялся? С неба, что ли, свалился?» с недоумением и даже с некоторым страхом подумал загульный прораб.
Он закрыл краны, остановил потоки воды и поднял голову вверх, словно бы и в самом деле, презерватив мог свалить ему под ноги с неба. Насухо вытерев руки полотенцем, Жмакин еще раз взял презерватив в руки и стал его тщательно исследовать, то растягивая резинку, то сжимая ее.
Было ясно только одно презерватив носил на себе следы чего-то жирного. Вода стекала с него, как с кожи, намазанной гусиным салом. И даже на ощупь он был жирный. Явно он был намазан чем-то жирным и скользким перед употреблением. А кто его употребил? Кто ему туда его засунул, да так, что он там и остался?
Жмакин чуть не взвыл от мысли, что это вообще могло случиться нет, что это уже случилось! Ведь сомнений быть не могло презерватив вывалился из его задницы. Больше ему неоткуда было вывалиться. Значит значит, кто-то там, в борделе, или еще где-нибудь его, пьяного поимел в задницу, пока он был мертвецки пьян? «А я-то еще с утра чувствую, что у меня там что-то не то не так, как будто мне там что-то расковыряли, что-то как бы жжет с ужасом думал Жмакин. Но где? Где же мы были? И кто эта сволочь? У-у! А-а! втихомолку выл он, чтобы не слышала жена.