Пока я размышлял о попутчице о старичке что размышлять? Виктор рванул приводы «вихрей», и плоскодонка с приваренным килем рванула на встречу судьбе, своей и нашей, пассажиров.
Час, не меньше мы скользили по зеркальной поверхности озера Орель наслаждаясь ветерком, что бил в наши открытые лица. Он, правда, оставался перегретым, но, все же ветерок! Виктор убрал плексигласовую защитную перегородку с носа лодки, и мы были предоставлены стихии «лицом к лицу».
Еще бы час и мы вошли бы в «нейтральные» воды двух озер Чля и Орлеь. И еще часа два, чуток больше, мы могли бы быть на месте. Виктор шел кратчайшим путем, отлично зная воду, на которой вырос. Стоило мне об этом подумать, как лодка буквально дернулась и метнулась влево к середине воды. Я открыл рот, чтобы спросить Виктора, в чем дело? Как увидел, что прямо нам в лоб, среди зеркальной глади, словно гигантский спинной плавник рыбы, чудовищных размеров, разрезал ровно зеркало воды на две половины и мчался прямо на нас! Это была очень странная волна при ясном солнечном небе, еще сохранившейся тишине и полном штиле! Мне показалась, что этот волнорез рядом с нами. Хорошо, что показалось, ибо был он еще в километре от нас, иначе нам был бы каюк! «Цунами» спокойно сказал Виктор и лицо его вмиг скинуло кирпичный загар, став серым. Я еще только по книжкам знал, что такое цунами и чем волны цунами отличаются от штормовых волн. Волна цунами шла ровно и прямо вперед, как по линейке. Собственно, это была не одна волна, а «гряда» волн и по возрастающей. Через несколько секунд со стороны «волнореза» небо и вода соединились. Солнце утонуло в волне, которая своей вершиной ушла далеко в голубизну неба, растворив ее в себе без следов. Виктор хорошо знал, что такое волна цунами и частично ему удалось оттянуть лодку от основного фарватера волнореза. Но, только частично! Минут десять, не больше мы шли параллельно волнорезу буду так называть цунами. Но, уже не по зеркальной глади и по начинающему бурлить снизу водоему с массой хаотических волн, высотой до метра, вызванных волнорезом. Виктор вцепился в руль вихрей (он сделал один руль для обоих моторов) и старался держать перпендикулярное направление волнорезу. НО лодку нашу уже дергало, как поплавок, к «крючку» которого в водных глубинах прицепилась громадная рыбина, пытающаяся освободится от лески.
Сколько прошло времени и что удалось Виктору, прежде, чем я понял, что наше суденышко неуправляемо! Моторы еще работали, но, то и дело он крутились, как пропеллера глиссера (нет лучшего сравнения) в воздухе. Нас спасал киль, иначе мы давно бы кувыркались по горизонтальной оси. Вернее, кувыркалась бы лодка, а нас, людей, разбросало бы на все четыре стороны!
В такой ситуации, когда невозможно ориентироваться в окружающем, перестаешь ориентироваться и во времени. А в пространстве мы не ориентировались настолько, что не знали не только, где перед, где зад, но и где справа, где слева, где верх и где низ! Виктор что-то кричал нам, не оборачиваясь, но грохот был такой, что слышно ничего не было. Да и видеть его я мог только очень короткими периодами, когда он, словно выныривал из-под воды. В лодке воды не было, ибо качка была такая, что, наполнившись мгновенье с верхом водой (сохранялась плавучесть вместе с нами, пассажирами), в другое мгновение вся вода просто «выплескивалась».
Да, а пассажиры, я оглянулся и убедился, что все на борту: старичок залез под скамейку, обложившись пустыми баками. То ли сам догадался и успел так сделать, то ли стихия так распорядилась, но баки были крепко закреплены к скамейке, благодаря перекрутке с ней длинного троса, соединяющего баки. Таким образом о нем волноваться было нечего, за борт его не выбросит, и утонет он только вместе с лодкой. А вот «медянка», как и я, как села, так и с места не сходила, изменила, правда позу кистями держалась за лавку, посреди которой сидела одна (в лодке были три скамейки для пассажиров: я сидел на первой, «медянка» на второй, старик под третьей. Виктор, естественно, держался своего места на корме. Мы, трое «активно-спасающихся», держались не только руками, но и ногами. У Виктора было для этого специальное приспособление, а мы с девушкой ногами сжимали снизу скамейки. Девушка потеряла свое очарование. Действительно, мокрая, озябшая на ней было только ситцевое платьишко она была похожа на мокрую кошку. Но, судя по прямой осанке и весьма эротичному виду мокрое платьице обтягивала плотно все ее богатые плотские прелести, которые можно было видеть в «просветах» убивающих нас волн и кувыркающейся лодки!