Я тоже провел поэтический эксперимент и попробовал написать свежо и интересно о самом заурядном действе. Принимаю душ, а кто-то нашептывает строчки, оглянулся никого, хотя ощущение присутствия было. В конце концов вот что из этого получилось:
Как мягко бьет струя из душа,
Чуть разгоняя кровь мою,
И греет тело, греет душу,
Я на макушку воду лью!
Шампуня мне на все хватило,
Мочалка тихо шелестит,
Ах, мило, до чего же мило
Под нею кожица скрипит!
На пену я смотрю глазами
И вправду, чем еще смотреть?
И шевелю в воде ногами,
Приятно просто обалдеть!
Потом мохнатым полотенцем
Я, начиная с головы,
Тру шею, грудь в районе сердца,
Потом аппендицита швы.
Вопрос возник под вашей бровью,
Читая эту всю фигню?
Что чистота залог здоровья!
Я только к этому клоню.
Быт не зовет к заоблачным высотам
Но оказалось, что, нарабатывая поэтические навыки, я подготавливал почву для своих последующих встреч с Музами. Сначала они были случайными и порой неожиданными:
Бармен не тот смешал коктейль
Всё в голове перемешалось:
Упругость губ, духи «Шанель»,
И снизу поджимает малость,
И хевви-метл, и два по сто,
На фильтре яркая помада.
Вопрос глупейший: А ты кто?
Она мне: Я твоя баллада,
Твоя поэма, твой сонет,
Я муза легкого веселья.
Ты насовсем?
Конечно, нет, я ухожу,
Подруге передай привет.
А как зовут? Она в ответ:
Да тоже Муза,
Только тяжкого похмелья
Постепенно отношение к стихам стало меняться.
Поблагодарив судьбу и родителей за дарованную жизнь обычным разговорным языком я получил массированную критику маститых пиитов это не стихи а бла-бла-бла. Ну согласитесь, ведь это же никакая не поэзия:
Что было б, если я вдруг не родился?
Навряд-ли сильно изменился мир.
Сосед бы гриппом от меня не заразился,
Приятель мой пореже может пил.
Никто бы тестю не помог с дровами,
Другой бы муж был у моей жены,
Стране проблем поменьше с сапогами,
штанами, макаронами
И сорняком наверняка заколосился
Не перекопанный в деревне огород,
И может до помоек опустился
Подобранный однажды мною кот.
И лещ был жив, что выловил весною,
И до сих пор еще вилял хвостом,
Я б не участвовал, конечно, ни в «застое»,
Ни в «перестройке», что пришла потом.
Конечно, мир немного б изменился,
Но как? Мне никогда уж не узнать.
Ведь я однажды взял, да и родился,
Спасибочки отец, спасибо мать.
Изучай теорию стихосложения, деревня, и пиши о высоком.
С концепцией создания стихов по подобию собирания детского конструктора я не соглашался. Но в малых формах в принципе это возможно, например, поймать отдельного журавля, механически балагуря-каламбуря:
Нет, не забыть мне изумительные строчки,
На лямках у твоей ночной сорочки!
Но даже такие удачи, поначалу радовавшие меня, уже не грели. Противовесом конструкторскому принципу стихосложения стало знакомство с японскими хойку и танку, наполненными вдохновенным созерцанием. Надо научится по особому видеть и осмыслить увиденное. Лучше всего уединившись. Короче полный духовный интим.
Вот как, например, Мацуа Басё:
«Бабочки полет
Будит тихую поляну
В солнечном свету»;
Мысли-бабочки летают
или Кобаяки Исса:
«Снова весна.
Приходит новая глупость
Старой на смену.»
Попробовал сам, не сразу, но получилось:
Твои глаза
Голубое небо
Ни единой тучки.
Так продолжая набивать руку некоторые называют это более значительно шлифовать мастерство, вдруг стал замечать, что в моих юмористических стихах стала появляться некая лиричность: