Загребущие руки-ноги мерзавцев бессознательно хочется откусить. А если включить сознание то разжевать и выплюнуть. Кусательный рефлекс унаследован человеком не от кого-нибудь, а от тридакны, хранившей сокровища. Этот агрессивный жест в значительной мере лишён смысла, потому что мало кто из людей хранит в глотке библиотеку или другие материальные ценности такое в обычае только у избранных мастеров из криминального мира.
Аквалангисты обнаружили внутри раковины множество откушенных лап, щупальцев, мясистых плавников и когтистых рук так незадачливые воры поплатились за любовь к чтению. Очень вероятно, что и аквалангисты могли угодить под горячую створку, но их невольно спасли грабители предыдущих эпох: их сваленные в кучу вороватые конечности так загромоздили полость раковины, что створки не могли сомкнуться, они только бессильно вздрагивали.
Кое-кто из нагрянувших археологов не постеснялся украсть глинобитные книги. Они пригодились в строительстве сараев на приусадебных участках. Нечасто сталкиваешься с мастерами, возводящими домик из доисторических записных книжек. Но их можно понять, ведь из современных записных книжек не построить даже хатку для кошки. Я знавал одну кошку, которую глуповатый и жестокосердный хозяин поселил в жилье из старых блокнотов, переполненных клопами. Сражённая горем кошка мерзко орала сутки напролёт, чем раздражала хозяина и клопов, тоже считавших себя хозяевами. Человек терпел, но клопы менее смирные. Хронически недосыпающий клоп жуткое, озлобленное создание с воспалёнными от ночного пьянства глазами и небритой рожей; брюхо, спина и задница у него тоже небриты, воспалены и не отличаются от всклокоченной бандитской рожи. В итоге клопы продали кошку таксидермисту, а вход в блокнотный домишко забаррикадировали склеенными страницами. На попытку человека вломиться в блокнотный домишко клопы пригрозили покончить с собой самосожжением, а затем донести в экологическую прокуратуру.
Не удивительно, что глиняные блоки воруют намного чаще, чем бумажные записные книжки. Где-где, а в глинобитных табличках клопам забаррикадироваться куда как сложнее, чем в кипах бумаги.
*****
Судя по всему, мегалодон и русалка в равной степени любили чтение и хорошую кухню. Их страсть к лемурам и лемурийцам отличалась плотоядной спецификой: несколько истрёпанных, зачитанных кирпичей библиотеки посвящены рецептам приготовления лемуров и лемурийцев. По некоторым приметам, вроде застрявших в желудке костей, можно заключить, что мегалодон предпочитал лемурийцев за ними достаточно нырнуть ко дну, тогда как русалка любила лемуров, за которыми изволь тащиться на лесистый берег. Партнёр за это называл её потаскухой, о чём остались корявые примечания.
Вероятно, контрастные предпочтения приводили к скандалам: ревнивому мегалодону не оставалось ничего другого, кроме как зубами рвать соперников на куски, даже если его тошнило от передозировки и куски лемуров не лезли в пасть. Надо упомянуть о предположении, что самец акулы скончался не от глобального катаклизма, (действительно, на всех дохлых акул катаклизмов не напасёшься) а от элементарного обжорства; проглоченные кусковые лемуры у него колом встали в глотке; лемуры умели мстить на свой лад.
5. О ЖЕРТВАХ ТЛЕТВОРНЫХ АНАЛИЗОВ
Скелеты неразлучных любовников досконально исследовались в лаборатории академика Ведуна Чудилкина, где у них взяли пробы анализов. С непривычки анализы шокировали учёных. К подобным штукам привыкнуть невозможно, не спасают и противогазы. Шокированные бойцы науки не скоро отдышались, многие заполучили хронический недуг аллергическую непереносимость анализов доисторических акул и русалок, как плейстоценовых, так и плиоценовых. И поныне эти мученики познания даже по своей квартире передвигаются крайне осторожно, опасливо принюхиваясь вдруг невзначай где-то завалялись доисторические кучки? Им повсеместно чудятся акулы и русалки: в аквариумах, банках с вареньем, раковинах и ваннах. Единственное исключение относительно экологически чистые бутылки со спиртным. И то с оговоркой: необитаемые поначалу бутылки к финалу распития могут наполняться такой пакостью, что ёмкости приходится безжалостно крушить.
Больные уверены, что назло им домочадцы валят по углам не абы что, а только допотопные анализы морских гадов. Нездоровых учёных ужасает перспектива зайти в ванную комнату или отхожее место, ведь это настоящие рассадники вредоносных анализов. На замечания близких о малой вероятности столкнуться с доисторическим дерьмом они резонно фыркают и не менее резонно говорят о лени современных дворников, которым нет дела до мощных геологических напластований самого неприличного происхождения. И это на улице, где дворники хотя бы имитируют трудовую деятельность, тогда как лично к нему в квартиру ни один дворник отродясь не хаживал и не прибирал.