Желая остановить поток сухопутной пропаганды, зрелые рыбы прибегли (или приплыли) к радикальным методам. Они постановили без лишних слов поедать всех пришлых червяков, зачастую вместе с крючками, несмотря на их отвратительный вкус. Чего только не сожрёшь ради благополучия и моральной устойчивости молодёжи. Этот обычай распространился повсеместно, от великих океанов до распоследней лужи. Большинство рыб глотает червей, давясь от омерзения. Они забыли происхождение и смысл жуткого обычая, и в глубине души недоумевают, за каким дьяволом нужно жрать эту гадость, попутно вешаясь губами на крючок?
*****
На дне океана книжный шкаф с бесценными кирпичами неплохо сохранился. Оно и понятно: тридакна устроилась в сердцевине благополучного рифа, не затронутого червивой пропагандой. В многодетных, морально устойчивых подводных семьях у подростков начисто отбивают страсть к воровству. Если допустить, что среди нескольких миллионов мальков один исхитрился украсть нечто ценное, то остальным миллионам тащить уже нечего. Таким образом, они понятия не имеют о воровстве мальки наследуют ангельскую честность автоматически, по безграмотности, как большинство кристально честных душ. Честность, как правило, наследуют нищие голодранцы, которым больше нечего наследовать. А одному вороватому мальку ничего не стоит затесаться в толпу ровесников и прикинуться пай-мальчиком; морального климата в косяке он всё равно не испортит.
Взрослым рыбам, имеющим на шее миллионы отпрысков, попросту некогда отвлекаться на грабёж или чтение, ради которого необходимо обчистить подводную библиотеку в тридакне сами понимаете, рыбе обчистить надводную библиотеку не в пример труднее. Поэтому рыбы сплошь безграмотны и не отравлены информационными вирусами. В девственной чистоте сохраняются мозги подрастающего поколения, что избавляет родителей от такого тягостного, в высшей степени утомительного занятия, как воспитание ремнём. Выпороть, скажем, десяток чешуйчатых сорванцов и рыбе по плечу, но попробуйте основательно, добиваясь педагогического эффекта, отходить ремнём миллион сорванцов! А десять миллионов?
Кстати сказать, ихтиологи утверждают, что ещё на заре кайнозоя дела у рыб шли неважно: общинные ценности трещали по швам, а институт семьи шёл вразнос. Воспитывая мальков, старшие рыбы истрепали все ремни, дефицит которых в подводном царстве ощутим и поныне. Однако пытливый наблюдатель заметит, что рыбы лишены не только ремней. Всё верно, о чешуйчатые задницы подростков отцы порвали всё, чем только ни воспитывали молодняк: шлёпанцы, подтяжки, мокрые носки (сухие носки в море никогда не приживались, хотя и ценились на вес золота как экзотическая безделушка), штаны, трусы и другие педагогические орудия. Однажды было истреблено всё имущество, пригодное для воспитания, включая мебель. Коль скоро нынешние рыбы не богаты мебелью, значит, их предки секли подростков мебелью это самое реалистичное предположение. Думается, в какой-то момент старшие плюнули на воспитание и пустили всё на самотёк. С тех пор дела пошли на поправку и надобность в порке отпала сама собой.
Уклад подводной жизни далёк от сухопутных обычаев.
Самые многодетные, чадолюбивые обитатели суши мечтать не смеют хотя бы о ничтожном миллионе детишек. Людей, мечтающих о таком сексуальном разгуле, считают невменяемыми, изолируют и подвергают принудительному лечению, внушая отвращение к сексу и потомству. Такого мечтателя не выпускают на свободу, пока в ближайших планах он не ограничится двумя, тремя тысячами отпрысков, что уже как-то соотносится с реальностью.
*****
Учитывая глинобитный состав книг, неудивительно, что сия библиотека больше всего напоминала склад бракованных кирпичей.
К сожалению, не у всех подводных жителей моральный облик так же безупречен, как у многодетных рыб. Картина не столь благолепна.
Раковина гигантской тридакны напоминает затаившийся в засаде хищный пиратский сундук, чьи искривлённые створки разинуты, словно челюсти налаженного капкана, способного отсечь ногу слону. У библиотечной тридакны бесценные тома располагались, образно говоря, в самой её глотке. Никому не по нраву, когда в глотку лезут слоновьи ноги или воры, за книгами или просто так, хотя слон вряд ли бесцельно запихнёт ноги в книжный шкаф, если он не законченный дебил.
Загребущие руки-ноги мерзавцев бессознательно хочется откусить. А если включить сознание то разжевать и выплюнуть. Кусательный рефлекс унаследован человеком не от кого-нибудь, а от тридакны, хранившей сокровища. Этот агрессивный жест в значительной мере лишён смысла, потому что мало кто из людей хранит в глотке библиотеку или другие материальные ценности такое в обычае только у избранных мастеров из криминального мира.