СНОСКИ К ГЛАВЕ 3:
1) Соколов Б. В. Расшифрованный Достоевский. Тайны романов о Христе. М.: Яуза, Эксмо, 2007. 512 с.
2) Вага Фауста. Тамплиеры: история и легенды. М.: Ниола-Пресс; Издательский дом Вече, 2007. 128 с.
3) Рид, Пирс Пол. Тамплиеры. М.: АСТ, 2005. 410 с.
ГЛАВА 4
Смена Аглаей аббревиатур в стихотворении Пушкина про «рыцаря бедного» это, на первый взгляд, очень запутанный момент. Аббревиатуры менялись трижды. Специалисты ими занимались, но почему-то каждой по отдельности. И никто из достоеведов даже и не пытался их все объединить и уж тем более объяснить их в их последовательности. Почему же они сменяли друг друга именно в такой очередности? И почему менялись именно на такие буквы? Ответим на эти вопросы.
A. M. D.
В момент, предваряющий декламацию «рыцаря бедного», одна пушкинская строфа подверглась со стороны Аглаи, как мы знаем, странным искажениям. Аглая должна была прочитать вот что:
Полон чистою любовью,
Верен сладостной мечте,
A. M. D. своею кровью
Начертал он на щите.
Аббревиатура A. M. D. из текста Пушкина это начало католической молитвы Ave Mater Dei (Радуйся, Матерь Божья).
Предваряя чтение, Аглая посчитала нужным разъяснить смысл этого стихотворения, сообщив слушателям, что «в стихах этих прямо изображен человек, способный иметь идеал, <> поверить ему, а поверив, слепо отдать ему всю свою жизнь. <> Там, в стихах этих, не сказано, в чем, собственно, состоял идеал рыцаря бедного, но видно, что это был какой-то светлый образ, образ чистой красоты, и влюбленный рыцарь вместо шарфа даже четки себе повязал на шею».
Образом чистой (непорочной) красоты в пушкинском стихотворении является Дева Мария, строфа о которой не вошла у Достоевского в отрывок. Сокращение A. M. D. (Ave Mater Dei) также относится к Богоматери.
А. Н. Д.
Однако Аглая внезапно подменяет относящуюся к Деве Марии аббревиатуру на другие буквы (А. Н. Б.), заодно заменив и сам «образ чистой красоты» на некую его тёмную противоположность.
Ошибку Аглаи пытается исправить Коля Иволгин, но только еще больше всё запутывает (курсив мой):
<> Там, в стихах этих, не сказано, в чем, собственно, состоял идеал «рыцаря бедного», но видно, что это был какой-то светлый образ, «образ чистой красоты», и влюбленный рыцарь вместо шарфа даже четки себе повязал на шею. Правда, есть еще там какой-то темный, недоговоренный девиз, буквы А. Н. Б., которые он начертал на щите своем
А. Н. Д., поправил Коля.
А я говорю А. Н. Б., и так хочу говорить, с досадой перебила Аглая, как бы то ни было, а ясное дело, что этому «бедному рыцарю» уже всё равно стало: кто бы ни была и что бы ни сделала его дама. Довольно того, что он ее выбрал и поверил ее «чистой красоте», а затем уже преклонился пред нею навеки; в том-то и заслуга, что если б она потом хоть воровкой была, то он все-таки должен был ей верить и за ее чистую красоту копья ломать.
Почему Коля ошибся именно так, вполне понятно: он путается из-за созвучности произношения. Сказанное по-русски латинское A. M. D. слишком похоже по звучанию на Колино А. Н. Д.
Что же означает Колин вариант? Исследователь С. А. Фомичев, например, полагает, что здесь присутствует ошибка вовсе не Коли Иволгина, а самого Достоевского: «В сознании Достоевского данная пушкинская строка, очевидно, запечатлелась с аббревиатурой А. N. D. то есть «Ave Notre-Dame»: роман В. Гюго «Notre-Dame de Paris» в произведении русского писателя был одним из творческих ориентиров, наряду с «Дон-Кихотом» Сервантеса»1).
Однако такое объяснение несостоятельно. Хотя бы потому, что когда дело в романе дошло до декламации, то сам же Достоевский и помещает в текст стихотворный отрывок с правильным латинским вариантом, приведенным здесь выше (чего совсем не заметил С. Фомичев). Так что ни о какой ошибке Достоевского и речи не может быть!
А вот Коля действительно ошибся, но произошло это опять-таки не случайно, а по твердому замыслу Достоевского. В чем же он заключался? Исследователь Карен Степанян в одном из своих интервью высказывает, на мой взгляд, самый верный ответ на этот вопрос: «В этой сцене возникает и аббревиатура AND (Ave Notre Dame), что обычно объясняют ошибкой памяти Достоевского, вспомнившего в тот момент о романе Гюго, но мне видится другое объяснение именно во времена «рыцаря бедного» на Западе почитание Богоматери все более сменялось почитанием Notre Dame, нашей Дамы, нашей Госпожи; был и реальный рыцарь-монах Бернард Клервосский, избравший своей Прекрасной Дамой Деву Марию«2).