Уже несколько недель им не удавалось нормально поговорить, и он начинал опасаться, что, если так пойдет и дальше, они могут полностью утратить контакт. Сегодня он и сам задержался, поэтому надеялся, что Флавия уже дома. Но нет, ее опять не было. Зато его ждал другой человек.
— О Господи! — в изнеможении вымолвил он. — Что вы здесь делаете?
На диване сидела маленькая элегантная женщина лет пятидесяти с небольшим и смотрела в окно. У нее было приятное улыбчивое лицо. Раньше оно казалось ему добрым. Она обладала редким талантом красиво стареть. Несмотря на сдержанность манер, миссис Верней была веселым и занимательным собеседником.
Честное лицо. Таким людям сразу хочется доверять. Что лишний раз доказывало, насколько обманчиво первое впечатление и физиогномика в целом. Надо обратить на это внимание студентов; физиогномика являлась важной составляющей теории искусства семнадцатого века. Аргайл, исходя из своего опыта, считал ее абсолютно неверной. И Мэри Верней, эта преступница с лицом доброй тетушки, полностью доказывала его правоту.
— Джонатан! — Миссис Верней встала и, улыбаясь, пошла ему навстречу. Она протянула руку. — Как я рада видеть тебя.
Аргайл тихо зарычал.
— Боюсь, не могу ответить вам тем же, — натянуто произнес он. — Как вы осмелились…
— Ох, дорогой, — отмела она его протесты, — разумеется, я не рассчитывала на теплый прием, но, по-моему, ты устраиваешь бурю в стакане воды.
— Вовсе нет.
— Ох, Джонатан, не драматизируй.
— Миссис Верней, вы лгунья, воровка и убийца. Вы подстроили все таким образом, что я не могу вывести вас на чистую воду. Но не могли же вы ожидать, что я обрадуюсь вашему приезду?
— Ну… — протянула она, — если ты так на это смотришь…
— Да, именно так. Нелепо предполагать иное.
— Как я понимаю, Флавии ты ничего не рассказывал?
— Рассказывал, но не все.
— Интересно, почему ей так захотелось увидеться со мной? — слегка нахмурившись, сказала миссис Верней. — Ведь для нее я маленькая безобидная тетушка.
Аргайл фыркнул.
— Нет, ну действительно, так и есть. Я сейчас вся в делах — у меня же фабрика, и потом — я ремонтирую дом.
— На неправедно нажитые деньги.
— Неправедно нажитые? Нет, Джонатан, временами ты изъясняешься как герой викторианского романа.
Что ж, если тебе нравится называть это так, пожалуйста, — я ремонтирую дом на неправедно нажитые деньги. Аргайл снова фыркнул.
— И зачем вы сюда приехали?
— Джин, пожалуйста. И тоник, если найдется.
— Что?
— Мне казалось, меня пригласили на коктейль.
— Нет.
Она нежно улыбнулась ему. «Я знаю, что тебе неприятно, дорогой», — говорила ее улыбка. Каким бы чудовищем она ни была, Аргайлу она всегда нравилась, и он решил проявить хотя бы элементарную вежливость.
— Со льдом?
— Да, пожалуйста.
Аргайл смешал джин с тоником и подал ей бокал.
— Я хотела бы внести ясность, — сказала миссис Верней, — Я нахожусь здесь не по собственной воле. У меня и в мыслях не было искать с вами встречи, когда я ехала в Рим. Я прекрасно понимала, какой меня здесь ожидал прием. — Она подняла руку, видя, что он хочет возразить. — Я нисколько не упрекаю тебя. Просто мне позвонила Флавия и пригласила на коктейль. Учитывая обстоятельства, я не смогла отказаться.
— Какие обстоятельства?
— Она знает о моем приезде. Это значит, что я у них на заметке. Но я приехала сюда просто как туристка, они напрасно потратят на меня время. Пусть Флавия не волнуется и ловит настоящих воров.
— Вы тоже настоящая воровка.
— Была ею, дорогой. Была. Это большая разница. Говорю же тебе: я отошла от дел.
— Мне с трудом в это верится…
— Послушай, — терпеливо сказала она. — Я приехала отдыхать и, клянусь, ничего не замышляю.