По большому счету, до Кампена и понятия такого, как фламандская живопись, попросту не существует отличить работы французских и нидерландских мастеров 14 века практически невозможно, как и от других европейцев всю изобразительную традицию этого периода условно называют «интернациональной готикой», именно потому, что на территории практически всей Западной и частично Восточной Европы искусство имело общие черты без явных национальных. И даже после появления Кампена (справедливости ради добавим и его учеников и последователей) французскую, немецкую и нидерландскую живопись принято обобщать и дифференцировать, как «Северный ренессанс» уж больно много у них общего, однако именно в живописи Кампена впервые появились уникальные и самобытные черты, которые позднее в полную силу торжественно прозвучали уже в XVII веке в работах Больших и Малых голландцев, а также в поздней фламандской живописи.
Что было до Компена? Не появился же он ниоткуда, заявив своим ученикам: «Теперь пишем так-то и так-то, и называться теперь мы будем фламандские примитивы». Что вдохновляло его и что заставило меняться? Мы не знаем, путешествовал ли Робер Кампен по Европе, бывал ли в Риме, например, как позднее его ученик Рогир ван дер Вейден.
«Обручение Марии». Ранняя из сохранившихся работ Робера Кампена 1420-е годы.
Не известно, посещал ли он Дижон, как Ян ван Эйк, и видел ли там дивный Колодец Пророков немецкого скульптора Клауса Слютера многие специалисты в один голос утверждают, что его удивительно «человекоподобные» изваяния, наделенные яркими индивидуальными чертами одно из первых проявлений «ренессансности» в изобразительном искусстве, во всяком случае, одно из немногих, сохранившихся до наших дней.
Практически нет сомнения, что Кампен имел дело с книжной миниатюрой, и если не иллюстрировал манускрипты (правильнее говорить «иллюминировал»), то уж точно видел их. С большой долей вероятности его ученик ван дер Вейден создавал миниатюры в часословах, не исключено, что и сам Кампен имел опыт в этой области. Возможно, вы слышали что-то о знаменитых миниатюристах братьях Лимбургах, иллюминировавших «Великолепный часослов герцога Беррийского» (когда-то еще до нашей эры, будучи шестиклассницей, я учила историю по учебнику, обложку которого украшала их миниатюра), так вот они тоже были родом из Нидерландов, правда Северных, хоть и прожили большую часть своей жизни во Франции. Они, к слову, были современниками Кампена и жили не так уж далеко по нашим современным меркам: какие-то несчастные 400 км от Турне до Буржа.
Конечно, то, что мы видим в миниатюрах, традиционно без всяких колебаний относят к готике: условность и плоскость изображения, сплошные цветовые массивы, тотальное доминирование линии над объемом эти изображения прелестны, исполнены скрытых метафор и юмора, но безнадежно архаичны по сравнению с более поздней живописью.
Следует также упомянуть, что во Фландрии того времени располагались два крупнейших европейских центра шпалерного ткачества в Брюгге и Антверпене. Фламандские гобелены XIV XV веков настоящие шедевры, художественная ценность которых не уступает живописным работам фламандцев. Несомненно, производство гобеленов оказывало влияние на живопись, хоть обслуживали они по большей мере разные аспекты жизни: гобелены светский, живопись религиозный; вернее, это влияние было взаимопроникающим. Так, известно, например, что сохранившийся до нашего времени грандиозный гобелен «Правосудия Траяна», хранящийся ныне в Историческом музее Берна, был сделан по одноименной картине Рогира ван дер Вейдена в 1461 году, причем сама картина-оригинал погибла еще в XVII веке.
Почему мы начинаем с Кампена, и чем именно он так интересен? Ведь он не демонстрирует такой непревзойденной техники, как ван Эйк, его пейзаж не так филигранен, как у ван дер Гуса, не был он и плодовит, как Рогир ван дер Вейден. Творчество Кампена это настоящий коктейль из готических и ренессансных живописных приемов; он само воплощение стилистической трансформации средневекового искусства. На примере его живописи мы можем пронаблюдать краткую, но довольно энергичную эволюцию в границах творческой жизни одного человека. Причем не исключено, что происходило это без особого влияния гуманистических идей и возвращения моды на античность, только благодаря изменению собственных вкусов в ходе приобретения жизненного опыта и оттачивания мастерства.