Кому еще он сможет рассказать, как вышиб когда-то мозги сохатому и волок его к берегу, боясь перевернуться и утонуть. Здесь существуют только долгие световые дни на расстоянии световых же лет. Хоть кому-нибудь скажешь, что нос чешется и то легче.
Чем живешь? спросил он, приметив видимо, как взгляд у меня переменился.
Ну я и начал. По-своему, без оглядки.
Ничем, говорю.
Он не удивляется. Хотел что-нибудь интересное ему рассказать, а нечего. Единственная правда, что денег не хватает. Но останавливаться я не стал. Рассказал, что метро это не так страшно, что город не очень красив, что дышать есть чем и ходить есть где. Сказал, что зарплата на карточках и соврал, что в магазинах нет нормального мяса. Сплошь жилы и лед.
Ему, вижу, скучно. Подлил он себе, опрокинул, закуривает и кивает.
Внуки есть? спрашиваю.
Внучка.
Приезжает?
Нет.
Ты письмо напиши, вдруг приедет.
Напишу..
Не напишет. Кажется, не волнует его это. И слова мои. Другой он, и это по пьяни пугает. Казалось до этого, что старики говорить любят, цепляются за тебя и говорят, радуясь любому слову в ответ. Может, не так что со мной?
На ладони смотрю, налитые гудящим теплом. Лицо ощупываю, будто кусок потерял, чувствую, что пятнами пошел, есть у меня такая особенность.
Ты че? спрашивает Андреич, приметив.
Кажись, я в говно..
Рано, а сам прилег на край стола.
Не спи, Андреич.
Не сплю, а сам засыпает потихоньку, чем очень меня расстраивает.
Чувствую, что не надо нам засыпать. У нас тут всенощная. Не спи, старик.. а то проспишь. Ну что ты в самом деле?
Зажевать есть чем? спрашиваю, ладонью скатывая с бутылки лохмотья пыли, оголяя алые ее бока.
Есть.. там, в огороде, и, отлипнув от стола, тянется к фляге.
Смотрю в окно нет, не пойду, темнота же, вдруг я там умру?
Откуда такая мысль только? Но верю так будет. Вцепится темнота как паук репейный, сотнями лап загребущих, и останусь висеть на ее гранях, словно на колючей проволоке. Совсем один.
Воды хлебнув, Андреич яснеет. И с этой минуты мы становимся пьяным как надо, то есть сонастроенно пьяными.
И начинается:
Херня ты на лопате, с грустью так говорит, узнав, что я бабку не навещал.
Ира, внучку зовут.
Я тогда малой был, это про войну.
Сохатый? Ну это лось, ты че сразу не спросил? говорит.
Не жалко, зверье стрелять.
Дохлый ты какой-то, признается.
И соглашаюсь, радуясь и подливая нам еще.
Много, лет ему.
Не видел, Сталина.
Точно не видел, ну да ёптыть! и смеемся.
Дед, давай я тебя навещать буду? Будем охотиться, ты меня научишь?
Не отвечает. Кивнул так, мол услышал, но вслух ничего.
Старик, вот че такое любовь? спустя час дошли до атомов.
Не че, а кто, и с видом наимощным попытался подняться из-за стола, чтоб покурить выйти, но там, в комнате, что-то грохнулось.
Сейчас понимаю наверное, с гвоздика соскочил образок. Но думали иначе, потому и ломанулись к выходу, я с бутылкой, Андреич с ружьем. В ночь мы дуплетом вылетели на ватных ногах. Открыв кратер-рот, удивленно смотрела луна, потом успокоилась и накрылась драной черной тучей.
Околеем, заключил Андреич, пойдем.
6
Темень, тридцать соток и пустая бочка для полива, а дальше, за неразличимой и условной оградой, бесконечность. В покинутом доме свет горит. Вот куда нас занесло.
Андреич разломал ящик, что мы нашли по дороге, превратил в огонь с одной только спички. У костра сидим и допиваем. Молча, с акцентом на тишине и треске горения.
Дед, приняв, омыл ладони землей, раскатал пару комьев меж пальцами и задумался. Я думал, что все сейчас на вкус попробует. Он так и сделал. На краешке языка попробовал и сплюнул. Пока его мозг, оперируя кусками санскрита, взвешивал данные о минерально-солевом балансе почвы, я решил осмотреть бочку. По пьяни у меня всегда просыпается интерес к деталям.
Добрался до нее, ухватился за край, пнул, послушал как звучит пустота, и тягуче плюнул в ее нутро, зачав там звук и влагу.
Хорошая земля, сказал Андреич уже скорее себе, чем мне.
И думает, наверное, что легче? Стрелять или сеять?
Отцепившись от бочки, дрейфую в ночи. Иду все дальше и дальше, потому что предел этого дня комом уже подступил к горлу, и хочу от него избавиться, выбив взамен ну хоть крохотное просветление, отыскать его где-нибудь здесь, пока не рассвело.