Мы похвалили чай, вяжущий, горьковатый, с необыкновенным ароматом. Павел Мефодьевич принял похвалу как должное:
-Что говорить, фирменный чай. Самому нравится. А этот, кажется, особенно удался. Хотите, открою секрет? - Он посмотрел на робота. - Прелесть! Можешь идти к себе.
-Мне не хочется, - ответила Прелесть. Голос у нее был грудного тембра, очень приятный.
-Что? Как это - не хочется?
-Если я уйду, то не услышу интересную информацию.
-И затем станешь ее распространять по всем каналам.
-Информация для этого и существует, - резонно заметила Прелесть.
-Ну хорошо… и принеси… Ну, что бы вы хотели, дорогие гости? - обратился он к нам, заговорщически подмигивая.
-Бутылку нарзана, - сказал Костя.
-Вот-вот, нарзана. Слышала?
-Да. Я уйду за нарзаном, а вы раскроете им секрет заварки чая.
-Возможно. Хотя никакого секрета здесь нет.
-Вы нелогичны. Восемьдесят секунд назад вы обещали раскрыть секрет.
-Если ты отказываешься подчиняться, то я отправлю тебя в ремонт.
Прелесть извинилась и поспешно ушла.
-Ну, как вам нравится моя служанка? Я часто ловлю себя на мысли, что передо мной мыслящее существо.
-Надо ее познакомить с нашей Пенелопой, - предложил Костя.
-Мы уже знакомы, - раздался грудной голос из кухни.
-Я и забыл, что у нее абсолютный слух, - прошептал Павел Мефодьевич.
-У меня все абсолютное! - заявила Прелесть, появляясь с запотевшей бутылкой нарзана и стаканами в руках.
Она откупорила бутылку, разлила воду в стаканы и, отойдя от стола, остановилась на прежнем месте.
Павел Мефодьевич сказал:
-Придется мириться с обществом этой милой дамы. Как миримся мы с одолевающей нас техникой. Моя Прелесть - наивысшее выражение техники. Техника, познавшая самое себя. Технический гуманоид.
Она сказала:
-Мне нравится ваше выражение «Моя Прелесть - наивысшее достижение техники». Но «технический гуманоид» непонятно, как и все относящиеся к классу ругательства…
Нас забавляла Прелесть. Этот тип роботов обладает очень емкой памятью, удивительной логикой мышления. На острове только у нашего учителя был такой совершенный робот.
Павел Мефодьевич заметил, что мы с Костей нет-нет да и бросим взгляд на фотографию космонавтов.
-Вот никак не думал, что вас привлечет эта старая фотография среди такого фейерверка закатов. Хотя, может быть, вы и правы. В ней что-то есть, что притягивает внимание. Наверное, ракеты на втором плане. Когда-то они были совершенством технической мысли, последним словом науки, ее сгустком. А сейчас? Поражает несовершенство формы.
-Нет, что вы, - возразил Костя. - Эти ракеты и сейчас вызывают уважение.
-Разве?
-Очень внушительные корабли. Но меня больше интересуют эти люди.
-Чем? - живо спросил он.
-У них какие-то особенные лица.
-Да, да… Особенные. В этом все. И они были особенные, необыкновенные… Пейте, пожалуйста, чай и… ешьте все, что есть на столе… Как-нибудь я расскажу о них.