Но ведь в нашем городе было разрушено двенадцать тысяч домов, осталось без крова сто двадцать тысяч человек и три-четыре тысячи погибло! Шутка ли сказать? Разве эта помощь могла удовлетворить всех?
Склады и кладовые господина губернатора, председателя муниципалитета и его заместителей были уже переполнены. Где же еще можно разместить продукты и вещи? Понятно, что самым надежным хранилищем были амбары руководителей отделов финансов, народного образования, земледелия и юстиции.
Да благословит Аллах этих людей! Без них вся помощь пропала бы зря. Ведь нам, жертвам наводнения, негде было бы хранить все это добро!
Первая после наводнения ночь с горем пополам прошла. На следующий день рано утром дрожащий, как в лихорадке, народ опять собрался перед зданием губернаторства. Снова принесли стол и поставили его перед воротами. Но на этот раз обошлись без табурета. А поскольку господин губернатор заседал в комиссии по оказанию помощи жертвам наводнения, то поговорить с пострадавшими было поручено господину председателю муниципалитета.
Председатель муниципалитета взобрался на стол. Он был намного веселее, чем вчера. Да благословит его Аллах, какое самообладание! Ведь душа его обливалась кровью от жалости к нам, но, чтобы вселить в нас бодрость и уверенность в будущем, ему приходилось улыбаться! Ну и мы, естественно, приободрились.
Председатель муниципалитета извинился за то, что господин губернатор не смог выйти к нам лично. Дело в том, объяснил он, что господин губернатор всю ночь был занят подсчетом нанесенного нашему городу ущерба. Вопрос о раздаче одеял и продуктов жертвам наводнения вскоре будет решен. Надо только набраться терпения и, главное, сохранять спокойствие и порядок. На этом он и закончил свою короткую речь.
В эту ночь несколько человек погибло закоченели от холода бедняги.
На следующий день, поскольку господин губернатор и председатель муниципалитета были заняты делами комиссии, перед собравшимися выступил начальник канцелярии муниципалитета маленький щуплый мужчина. (Ни стола, ни табурета на этот раз не было и в помине.)
Начальник канцелярии тоже пообещал, что вскоре комиссия закончит свою работу, и тогда дорогим согражданам будет оказана необходимая помощь.
Народ опять разошелся, а на следующий день снова собрался перед зданием губернаторства. На этот раз перед нашими взорами предстал главный дворник муниципалитета.
Ваше присутствие здесь, сказал он, мешает нормальной работе господ членов комиссии; господин председатель муниципалитета приказали своему заместителю, который, в свою очередь, приказали начальнику отдела, а начальник отдела приказал мне сказать вам, что не следует проявлять такого нетерпения. Когда наступит время, соответствующая помощь будет вам оказана.
И мы снова ушли ни с чем. Жители нашего города очень доверчивы, простодушны и благонадежны.
Прошло десять дней, и, кроме двухсот трехсот одеял, каждое из которых было выдано на десять двенадцать человек, пострадавшие никакой помощи не получили.
Наконец в одно прекрасное утро наше терпение лопнуло, и мы вновь выстроились перед зданием губернаторства, требуя самого господина губернатора.
После долгих препирательств он показался наконец в сопровождении небольшой свиты. На этот раз на его рукаве никакой черной повязки не было, чему мы очень обрадовались, значит, все в порядке и траур кончился.
Народ встретил губернатора аплодисментами и криками «ура!». Когда восторги приутихли, господин губернатор взошел на ступеньки и, обратившись к толпе, спросил:
Чего это вы здесь собрались?
Вы знаете, господин губернатор, начали наиболее смелые, стоявшие в первых рядах, что наводнение оставило нас без крова. Мы пришли, чтобы получить обещанную нам помощь.
Господин губернатор почесал свою красную мясистую шею и удивленно произнес:
А разве до сих пор вы не получили помощи?
Нет, кроме одеял одно на десятерых, ничего не получили
Господин губернатор побагровел от гнева и вдруг завопил диким голосом:
Сволочи! Сколько же, по вашему мнению, мы должны были выдать вам одеял?! Постыдились бы, бессовестные вымогатели! Мерзавцы!
И Абдолкадер, начальник городской управы, с помощью нескольких десятков здоровенных дворников разогнал народ. Тех, кто пытался оказать малейшее сопротивление, скрутили и, обвинив в нарушении общественного порядка, выслали в отдаленные районы.