В-третьих, церковным правом в России занимались как богословы, так и юристы, что так же вызывало разнообразие подходов. Если сначала в исследованиях по церковному праву основным был богословский подход, с 60-х гг. XIX в. возобладал юридический. Однако вплоть до 1917 г. церковным правом занимались как профессорско-преподавательский состав юридических факультетов университетов, так и ученые духовных академий. Разделение исследований по церковному праву на богословские и юридические не представляется возможным, т. к., например, профессора Московской духовной академии Н. А. Заозерского называли одним из идеологов «обновленческого» движения, имевшего прекрасную юридическую подготовку.
Определения церковного права давались разные.
По мнению архимандрита Гавриила, «церковное право есть наука о законах, принятых Апостолами, соборами, святыми Отцами и всею церковью во всегдашнее руководство при суждении о делах, суду церковному подлежащих, с тою целью, чтобы в обществе Христианском все благообразно и благочинно происходило»[46]. А далее уточнял, что предмет церковного права преимущественно касается внешнего благоустройства церкви.
Как справедливо отмечал позже М. Е. Красножен, «первые ученые труды по науке церковного права в России принадлежали ученым духовной богословской школы»[47]. Таким образом, архимандрит Гавриил в 1844 г заложил основу богословского понимания церковного права, которое было принято приблизительно до 60-х гг. XIX в. Он подчеркивал, что «церковное право есть богословие, раскрытое в законах и законоправильных, а особенно обрядовых и таинственных действиях, составляющих видимую жизнь церкви»[48]. Эту идею развил архимандрит Иоанн, предложивший в 1851 г вместо понятия церковного права термин «церковное законоведение», предметом которого считал «изучение содержания церковных законов, изложение их в общей связи между собой и в систематическом порядке»[49].
В 1863 г., согласно новому Университетскому уставу, преподавание церковного права было введено на юридических факультетах. Начались попытки юристов дать определение церковному праву. Сразу появилась идея о его двойственности.
Так, в 1874 г. Н. К. Соколов дал следующее определение: « церковное право представляет собой тот внешний, необходимый, от личной воли независимый порядок, который должен господствовать в религиозном союзе, установленном для осуществления целей христианства. Таково понятие о праве церкви в объективном смысле. В смысле субъективном оно есть совокупность различных прав и обязанностей, принадлежащих членам церкви, сообразно с различным положением, занимаемым ими во внешнем церковном союзе»[50]. Однако сам автор почувствовал, что данное определение нуждается в уточнении:
1) не все религиозные и нравственные обязанности, которые налагаются на человека христианством, носят характер правовых обязанностей; к правовым обязанностям относятся только те, которые неразрывно связаны с внешним положением христианина в церковном союзе (обязанность молиться, каяться обязанности религиозно-нравственные, обязанность принимать участие в общественном церковном богослужении правовая);
2) не подлежат юридическим определениям все церковные учреждения и действия, имеющие чисто религиозный предмет; если подобные действия попадают в область церковного права, то только по своим внешним условиям и внешним правовым последствиям;
3) в церковном праве не все нормы имеют внешне принудительный характер, принуждение, как и наказание, в церковном праве значительно видоизменяются и смягчаются.
В 1893 г. М. Остроумов так же попытался определить двойственность церковного права: «Церковное право в объективном смысле есть совокупность независящих от частной воли членов Церкви норм или правил, определяющих внутренние и внешние отношения Церкви, как видимого общества, поскольку такие отношения служат целям существования Церкви на земле. Система прав и обязанностей членов Церкви, устанавливаемая определением этих отношений, есть церковное право в субъективном смысле»[51]. Как признавался сам М. А. Остроумов, «характер системы церковного права постепенно изменяется и она все более и более приобретает историко-каноническую конструкцию»[52].