Теория коммуникации определяет позиции «субъектов» в процессе взаимоотношений, которые не могут быть адекватно поняты вне культурологического подхода. Так, Ю. А. Тихомиров, говоря о российском законодательстве, отмечает, «для иностранцев удивительно, что Уголовный кодекс, к примеру, не вступив в действие, был подвергнут изменениям».[2] Однако, если обратиться к истории российского права, к особенностям правосознания и правовой культуры российского общества, к политической и экономической ситуации в Российской Федерации в 19951996 гг. становится объяснимым такое положение вещей. Понять и объяснить действие правовых механизмов в обширном международном пространстве невозможно без понимания сложных процессов в национальных культурах, которые самоопределяются в процессе коммуникации с другими по принципу «своего» и «чужого».
Сложнейшим вопросом является место России в европейском пространстве. Не имеет смысла вдаваться в вечную полемику славянофилов и западников, которая ведется веками и продолжается до сих пор, обогощенную в начале ХХ века идеями евразийства. Если иметь ввиду европейскую интеграцию, то, во-первых, на международной арене, начиная с Вестфальского мира 1648 г., Россия всегда рассматривалась как полноценный субъект европейской и мировой политики.[3] Известные в истории сюжеты, связанные с подписанием Декларации о вооруженном нейтралитете 1780 г., деятельностью Священного Союза после разгрома Наполеона, важнейшая роль СССР в разгроме фашизма, организация Совещания по безопасности и сотрудничестве в Европе, затем преобразованное в Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе, борьба за разоружение в 7080-е гг., доказывают огромное влияние России на европейскую политику.
Во-вторых, Европа и Россия имеют не только многие общие проблемы, но и связаны с ними происхождением. Современные исследователи подчеркивают, что «любая из угрожающих человеку в настоящее время проблем в зародыше существовала тысячелетиями».[4] Например, это относится к терроризму. Так называемая «философия бомбы» была разработана в XIX веке немецким радикалом Карлом Гейнцгеном и осуществлялась на практике русским революционером-анархистом Михаилом Бакуниным, который в своих работах отстаивал мысль о признании лишь одного действия разрушения. В качестве средств борьбы он предлагал яд, нож и веревку. Как известно, общие проблемы возможно решить только сообща. К подобным вопросам жизни современной России и Европы можно отнести экологию, ядерное оружие, возникновение новых смертельных болезней, развивающийся рынок труда, миграционные процессы и т. д. Глобализация требует интеграции в решении целого комплекса проблем.
В-третьих, Россия имеет сегодня только со странами Европейского Союза общую границу протяженностью 2200 км. На Европейский Союз, как отмечает О. Е. Кутафин, приходится 55 % нашего внешнеторгового оборота. Согласно ст.55 Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Россией и Евросоюзом, наша страна обязалась согласовать с нормами ЕС законодательство в 15 различных областях национального права.[5]
В-четвертых, вспомним слова известного культуролога Бориса Гройса о восприятии России Европой как своего бессознательного. Этот подход может быть применен и к российской правовой системе, часто воспринимающейся иностранцами как хаотическое начало. Этим в значительной мере объясняется стремление в Россию многих зарубежных бизнесменов: Российская Федерация выглядит как страна неурегулированной свободы, в которой высокие риски коррелируют с высокими прибылями. Эта позиция в ближайшие годы должна быть пересмотрена, и Россия должна стать полноценным партнером в европейском диалоге.
В-пятых, многие российские граждане воспринимают себя частью европейского общества. Так, после вступления России в Совет Европы россияне получили право защищать свои права в Европейском суде по правам человека. Ежегодно количество жалоб из Российской Федерации возрастает. Безусловно, что присоединение России к Болонскому процессу является также отражением ее европейской идентичности. Возможность для молодого поколения иметь многоуровневую систему подготовки, выбирать спектр наиболее значимых учебных дисциплин, иметь мобильность обучения в разных высших учебных заведениях способствуют европейской интеграции. Хотелось бы отметить, что Россия готовилась к этому шагу постепенно. Например, еще в 2000 г. в номенклатуре специальностей научных работников была расширена специальность 12.00.10. Если раньше она называлась «Международное право», то теперь «Международное право. Европейское право».[6]