Когда его увозили с фронта, стояла еще зима, крутила поземка, поля лежали белые до горизонта, на котором толпились тоже белые холмы; теперь же упруго все дрожало, как туго натянутая струна, весенним подъемом сил. Ощутительно било в глаза это брожение во всем бодрых и бойких весенних соков, но в то же время хотелось думать Ливенцеву, что весна весною, а подъем настроения сам по себе. Точнее, счастливое совпадение двух весен в природе, как и на фронте.
Маршевики в вагонах, уходящих от станции к западу, заливались гармониками «ливенками», гремели песнями, и никакого не чувствовалось в этом надрыва, напротив: заливались и гремели от чистого сердца и не спьяну: водкой ведь их никто не поил тут на станции. Суета на вокзале, на перроне, на путях была не беспорядочная, а деловая, необходимая суета, не слишком крикливая. Это заметил и белокурый прапорщик, который старался здесь, на вокзале, держаться поближе к Ливенцеву.
У него были свои затаенные мысли, которые он хотел кому-нибудь доверить, но, видимо, боялся, чтобы его не вышутили, поэтому не к кадровым офицерам, а к своему брату-прапорщику он с ними и обратился, застенчиво улыбаясь:
Вот, знаете ли, смотрю на вас, вы ведь гораздо старше меня годами и на фронте уж были, поймите меня, пожалуйста, как надо очень не хочется умирать!
Сказал и как-то сразу осекся и глядел оробело, но Ливенцев отозвался ему просто:
Кому же и хочется? Никому не хочется, исключая помешанных на идее самоубийства.
Вы согласны? обрадовался застенчивый прапорщик. Меня это очень угнетает, сказать откровенно, но я вот и школу прапорщиков окончил и в полк еду, а как я там буду, не знаю.
Ничего, втянетесь и будете как все.
Главное, я ведь совсем не военный по своему складу характера.
Да уж теперь мало осталось военных по натуре, зато много стало военных по приказанию.
Вот именно, именно! И я такой И я думаю, что меня в первом же сражении убьют.
Могут убить и до первого сражения, усмехнулся Ливенцев. Перестрелки ведь на фронте всегда бывают, и сражениями они не считаются Там все гораздо проще, чем представляется издали. Неприятельская пуля летит по своей траектории; на ее пути оказались вы, ясно, что она в вас и вопьется.
Так было и с вами тоже?
Совершенно так было и со мной. А что касается подвига, то никакого особенного подвига я не совершил и сейчас тоже не думаю, что совершу.
Не думаете, что совершите, или не хотите думать о подвиге?
На этот неожиданно витиеватый вопрос Ливенцев ответил намеренно витиевато:
Даже и подвиг, как все в нашей жизни, требует, чтобы его оценили и занесли в соответствующую графу, а если нет поблизости этого оценщика, то, стало быть, нет и подвига. Простое же выполнение воинских обязанностей за подвиг считать не принято.
Так как на очень внимательном худощавом лице собеседника начинал просвечивать какой-то новый, наивный, однако трудный для решения вопрос, то, чтобы предупредить его, Ливенцев добавил:
Кстати, моя фамилия Ливенцев, а ваша?
Обидин Прапорщик Обидин, торопливо ответил белокурый.
А в какой же, между прочим, полк вы назначены, прапорщик Обидин? спросил Ливенцев, так как на защитного цвета погоне Обидина была только звездочка, но не было никаких цифр.
И Обидин назвал как раз тот самый полк, в который был назначен и Ливенцев.
Вот ка-ак! удивленно протянул он. Так мы с вами, не желающие умирать, однополчане, значит? Такие-то бывают счастливые совпадения субстанций!
Но если Ливенцев несколько удивился, то Обидин непритворно обрадовался такому совпадению и весь так и лучился изнутри, когда говорил не совсем складно:
Это замечательно, послушайте! Это прямо, я даже не понимаю, как Ведь вас, конечно, ротным командиром назначат Возьмите меня к себе в полуротные! Ей-богу, право, возьмите!
Погодите просить, что вы! Вам тоже роту дадут, за этим дело не станет.
Ну куда же мне так вот сразу и роту, что вы! отмахнулся обеими руками Обидин. Да я и командовать не сумею. Там каждый рядовой больше знает, чем я, только что из школы, а уж об унтерах и говорить нечего!
Вот унтера и фельдфебель вас и обучат фронтовой мудрости А что это такое там, позвольте-ка? Поглядите-ка сюда!
Внимание Ливенцева привлекло стадо волов, которое показалось невдали от станции, когда двинулся поезд с орудиями, прикрытыми брезентом.