– Итак, вы слышали все из уст непосредственного свидетеля, – произнес министр. В его голосе прозвучало странное торжество. Он тепло, чуть ли не благодарно, взглянул на Рэйко. – Прошу извинить мои первоначальные сомнения... и спасибо за то, что пришли ко мне.
Такая внезапная перемена вызвала у Рэйко прилив недоверия, которое, должно быть, отразилось у нее на лице. Фугатами тут же сказал:
– Сейчас я все вам объясню. Мой сугубый интерес к Черному Лотосу появился шесть лет назад, когда только началось поголовное увлечение сектой. – Министр, казалось, забыл о разнице в их положении – оседлав своего конька, он вдруг заговорил с ней на равных. – Я, как и вы, склонен думать, что Черный Лотос замешан в преступлениях.
Фугатами повернулся к стеллажу за спиной и снял четыре увесистых тома.
– Здесь записи моих расследований, касающихся секты, но, увы, мои сведения почерпнуты извне, за пределами храма. Ваша история монаха – первое долетевшее до меня свидетельство против Черного Лотоса, данное сектантом. Оно означает, что стена молчания вокруг нее начинает рушиться и я наконец получу нужные мне улики и смогу закрыть храм.
Рэйко ощутила прилив радости оттого, что такой влиятельный чиновник разделял ее подозрения в деле Черного Лотоса. Теперь-то Сано, возможно, примет всерьез заявления против секты.
– Могу я спросить, что вы знаете о первосвященнике Анраку?
День за стенами дома сменялся сумерками, и комната постепенно погружалась во тьму. Фугатами зажег светильники и раскрыл фолиант.
– Это мое досье на Анраку, чье настоящее имя – Ёси, рожденного тридцать семь лет назад незамужней дочерью рабочего из провинции Бидзэн, – пояснил он. – В четырнадцать лет он поступил в местный монастырь, где получил первоначальное образование и приобрел такую власть над прочими послушниками, что те почитали его своим духовным предводителем и отказывались подчиняться священникам. Любого новичка, который бросал ему вызов, он избивал. По прошествии года Анраку был отчислен, так и не приняв пострига.
Тогда он провозгласил себя бонзой-скитальцем – бродил от деревни к деревне, просил подаяния и обирал крестьян карточным шулерством. В течение восьми лет о нем не было ни слуху ни духу. Затем он объявился у нас, в Эдо, и стал зарабатывать торговлей амулетами, якобы приносящими процветание, а на деле совершенно бесполезными. В последующие годы Анраку бродил по городу, набирая все больше и больше сторонников. Наконец он арендовал помещение на первом этаже храма в Нихомбаси и основал секту Черного Лотоса. Прихожане распространяли изречения своего гуру, собирали пожертвования и продавали грязную воду из его купальни как целебное средство под названием "Чудотворный настой". За отдельную плату Анраку проводил тайные ритуалы для передачи посвященным своих божественных качеств.
– Неужели властям было все равно? – спросила Рэйко, вспомнив об аресте доктора Мивы за мошенничество.
Министр ответил, сокрушенно покачав головой:
– Анраку мастерски подчиняет себе людей и убеждает их в том, что его ритуалы и средства пошли им на пользу. Раз никто не жаловался, ограничивать его не было повода. Мало-помалу он разбогател и в это же время завел связи со священниками из Дзодзё. Те приютили секту Черного Лотоса в обмен на долю его дохода и позволили Анраку возвести храм на своей земле. Но мне верится, он по-прежнему творит преступления, только с большим размахом.
– Почему? – живо поинтересовалась Рэйко.
Министр положил руку на другой фолиант.
– Здесь жалобы на Черный Лотос, собранные моим кабинетом у граждан и окружных старост. В соответствии с ними секта похищает детей, вымогает пожертвования и насильно удерживает последователей.