Она всегда боялась подходить к лошадям слишком близко: ей казалось, несмотря на всю их доброту, что это очень непредсказуемые животные, которые в любой момент могут ее лягнуть. А уж чтобы сесть в седло нет-нет, Принцесса лучше понаблюдает за другими ездоками со стороны. Но ее всегда восхищало, как уверенно они натягивают поводья было в этом что-то завораживающее. Сама она не представляла, как можно управлять животным, которое в несколько раз больше нее, при этом не упасть и получать удовольствие.
Она сладко зевнула как приятно будет попробовать сделать то, чего очень боишься. «Папа и мачеха сильно удивятся», подумала она с улыбкой, засыпая.
***Принцесса, облаченная в застегнутый от подола до шеи камзол, облегающий жилет и свободную юбку, рассматривала себя в зеркале. Наряд ей определенно шел. Но не радовал она молилась, чтобы прямо сейчас начался дождь. И тогда пытку конем придется отложить. От смелости, с которой она вчера согласилась на эту прогулку, не осталось и следа.
На ее руках были специальные перчатки для верховой езды. Глядя на иссиня-черную ткань, напоминающую по цвету шерсть какой-нибудь кобылы, она понимала: назад пути нет. Сегодня она к радости или горю оседлает лошадку.
Вот-вот должен прийти Рыцарь. У Принцессы заурчало в животе этим утром она не смогла проглотить ни кусочка. Так было всегда, когда она нервничала, пропадал аппетит. Но еще не поздно сказать, что она заболела.
«Ну уж нет, думала девушка, надо поменьше об этом думать. Надо просто пойти и сделать».
В животе заурчало во второй раз. Закружилась голова. Принцесса присела на кровать.
С самого утра труподети ходили с недовольными лицами, словно чуяли неладное. Они ругались между собой, толкались и шипели. В последний раз такое было несколько лет назад, перед тем, как Принцесса поскользнулась на мокром пороге и сломала руку. А потом они страдали вместе с ней, не отходя от нее ни на шаг. Целых два месяца, пока ей не полегчало, сон Короля и Королевы никто не тревожил.
Сейчас их настроение не добавляло Принцессе уверенности, ей очень хотелось отказаться, пока не поздно. Сдерживало только одно: ей нужно, чтобы Рыцарь ее уважал. Пусть не думает, что раз она выросла в королевской семье, то побоится взяться за что-то потруднее, чем вышивание. С другой стороны, если она упадет с лошади и разобьется, его уважение ей ничем не поможет.
Девушка попросила труподетей принести ей холодной воды. Залпом выпила целый бокал.
Если кататься умеют другие, то сможет и она.
Вдалеке послышалось лошадиное ржание.
На туалетном столике угрюмо лежал хлыст для верховой езды.
Рыцарь ждет вас внизу! прозвучал визгливый голос прямо у нее над ухом.
Принцесса вздрогнула: она даже не заметила, как зашла служанка.
***Улыбаться сложно. Особенно тогда, когда до самого страшного события в жизни остаются считаные минуты. Принцесса спускалась по лестнице.
Труподети остались наверху она всегда запрещала им выходить, когда поблизости был Рыцарь. Неизвестно, как он отреагирует на ее прислужников. Тем более сейчас, когда они так расстроены и вовсе не стараются произвести благовидное впечатление. С ними она потом поговорит.
Рыцарь, увидев ее, поднялся с кресла. Подал ей руку он был горд, что сегодня выступит в качестве ее учителя.
Наконец-то! Я уже заждался. Не будем терять ни минуты вот увидишь, тебе понравится, довольно сказал он.
У Принцессы снова заурчало в животе. Не от голода от беспокойства.
Про Рыцаря все в Городе говорили: он родился в седле. Кажется, что скакать верхом он научился даже раньше, чем ходить. Владелец таверны, который заменил Рыцарю отца, поначалу катал его на Ишоф. Более смирную и умную кобылу трудно было найти, она идеально подходила для ребенка. И конечно, именно с ней маленький Рыцарь узнал, что такое смерть. Когда лошадь впервые умерла при нем, рухнув на землю, как мешок с камнями, мальчик растерялся. Он плакал, обнимая бездыханную любимицу. Владелец таверны, гладя его по темноволосой голове, рассказал, что с ней так бывает, но скоро все будет хорошо. И оттащил лошадь в подвал, чтобы не мешалась на дороге. В подвале Ишоф пролежала три дня и уже начала плохо пахнуть. Но потом вышла как ни в чем не бывало. Даже запах исчез. Еще через две ее смерти Рыцарь привык.