Ну вот, говорил Николай Игнатьевич жене, принесло Пашку к нам.
Так с коровой пришла.
Что мне корова? Николай плюнул на землю. С этой коровой что делать? Кому она теперь нужна? Так и будет до конца дней на шее у нас сидеть?!
Коль, не шуми. Жизнь покажет, молодая ещё.
Ладно, посмотрим!
У Пашиного брата, Афанасия, был закадычный друг Василий Фёдорович Маковников, лавочник и любили они на пару в кабак захаживать. Нехорошая слава шла за Маковниковым, говорили, что он грубиян, пьяница, бабник и что до смерти замучил свою жену.
Слышь, Афонась, нетрезвым голосом заговорил Василий, а просватай за меня Пашку.
Так ты же, почитай, на двадцать лет старше её будешь. Какой же ты жених? широкая улыбка заиграла на лице Афанасия.
А ты не скалься! Маковников ударил кулаком по столу. Не она меня старше! А мне моложе лучше.
Так, Пашка не согласится.
А ты постарайся, с родителями поговори. А я вам для подкрепления три пуда ржи дам.
Три пуда, говоришь? Серьёзно. Надо подумать.
Во, во. Подумай. Чё она у вас живёт? Хлеб, соль жуёт. А так, сколько проблем сразу решите.
Вась, а я уже подумал. Вот моя рука, Афанасий протянул открытую ладонь другу.
Вот и хорошо, Василий вложил свою ладонь в поданную ему. Порешили!
Родителей долго уговаривать не пришлось, они практически сразу согласились сплавить дочь замуж. А вот с Пашей было сложнее.
Ни за кого я не пойду! сказала, как отрезала Паша.
Ещё как пойдёшь! закричал Афанасий. Вопрос решён!
Кем?
Семьёй!
Паша посмотрела на мать, та опустила глаза.
Всё! добавил отец. Сколько можно так жить, ни девка, ни жена. Мы с матерью тоже не вечные, сколько можно тебя на себе тащить.
Меня никто не тащит, я сама всё делаю
Цыц! отец пригрозил пальцем. Ты ещё будешь тут права качать. Сказано пойдёшь замуж, значит, так тому и быть.
Дочка, со слезами в глазах заговорила мать, не противься, так всем будет лучше.
Поступайте, как знаете, Паша вышла в сени, громко захлопнув за собой дверь.
Под «давлением» семьи Паша вышла замуж за Маковникова, хоть и чувствовала, что ничего хорошего из этого брака не получится.
Опасения её вскоре подтвердились. Василий без повода постоянно ревновал, не разрешал отлучиться и на час из дому, сам заявлялся ночью всегда пьяный и начинал издеваться над женой. Долго терпела Паша, думала, а вдруг всё образумится, но после очередного скандала и побоев собралась и ушла к родным.
Паша, не уходи! кричал пьяный Василий. Не уходи! Никому тебя не отдам! Или моя будешь или убью!
Паша, молча, оттолкнула мужа, взяла узел с вещами, вышла из дома и быстро пошла по улице. Василий выбрался на крыльцо и стал звать жену, затем, посыпались угрозы в адрес жены, её родных и односельчан.
Лето 1922 года было очень жарким, ночи душные и только под утро наступала прохлада. В домах спать было тяжело, взрослые располагались на сеновалах, а молодёжь в садах под деревьями.
Паша! раздался голос из-за плетня соседского сада. Паша, спишь?
Ань, ты что ли? Паша ещё не успела заснуть.
Да! Спишь?
Нет.
Давай ко мне на скамейку, посидим, поболтаем, а то не спится что-то.
Накинув на плечи платок, Паша вышла к соседскому дому. Каково же было её удивление, когда рядом с соседкой на скамейке она увидела Василия Маковникова. На душе стало неспокойно, а по спине пробежал озноб.
Ой, соседка быстро встала, ну вы тут поболтайте, а я спать пошла.
Не оглядываясь, Аня быстро удалилась. Паша повернулась и тоже хотела уйти, но Василий быстро встал и загородил ей дорогу.
Останься, надо поговорить, быстро сказал, обдавая запахом перегара.
Нам не о чем говорить! негромко и твёрдо ответила Паша. Всё давно уже сказано.
Мы муж и жена, продолжал Василий. Прости меня за всё и вернись. Хочешь, вот здесь на колени перед тобой встану, пойду к твоим родным, и у них буду просить прощения.
Паша, отстранив Маковникова, попыталась пройти в сторону своего дома, но Василий быстро перекрыл ей дорогу.
Я никому тебя не отдам, прошептал он зловеще. Если не со мной значит, ни с кем.
Оставь меня или я закричу.
Ах, так тогда
Паша не видела в темноте, как в руках Василия оказался нож. Она почувствовала резкую боль в левом боку. За первым ударом последовал второй, Паша закричала и согнулась, зажимая живот руками. Сверху последовал третий удар.