А вы знаете, я сегодня Лешу Припрыжкина встретил случайно у метро, вспомнил неожиданно Турхельшнауб.
Да? удивился Белгруевич. Он же свалил после первого курса с нашего факультета и занялся физикой твердых предметов. Дурак, в такое смутное время бросить теологию. Его поступка тогда никто не понимал. Я с ним с тех пор не общался. Как он поживает, чем занимается?
Бомжует он, у метро полтинники выпрашивает у прохожих вот чем!
Вот это номер! прокомментировал Сергеев. Я слышал, он по Индии путешествовал, в штате Кашмир. Вот и допутешествовался. Попал в касту шудр7.
Ты с ним хоть пообщался, Веня? спросил Белгруевич.
Нет, он с похмелюги был и вонял, как вокзальный сортир. Я только полтинник ему сунул, и все.
А как, кстати, Игнаша Курильчиков поживает? поинтересовался неожиданно Сергеев. Он же тоже по Индии бродил.
Игнаша был четвертым и самым странным членом компании, отломленным ломтем, дАртаньяном в бегах. Четверых друзей связывало студенческое прошлое: они некогда закончили факультет теологии Московского инженерно-физического института. Вплоть до Нового года Игнаша присоединялся к общим загулам и охотно посещал баню и рестораны, но случилось страшное: Курильчиков увлекся древней религией зороастризмом, или, как его по-другому называют в узких кругах, маздеизмом8. Уже второй месяц как Игнаша потерялся для друзей. После паломничества по странам Юго-Восточной Азии, проведя над собой таинственные обряды «седре-пуши» и «барашнум»9, Курильчиков неожиданно обрел истинные корни.
Вы знаете, что странно, сообщил Гриша Белгруевич. Оказалось, что Игнаша гребаный потомок древних парасов, персов-зороастрийцев, бежавших от исламского гнета в Индию в девятом веке. У него есть теперь священный город Гуджарат на западе Индии, и священное дерево баньян, такое с мощными запутанными корнями в человеческий рост. Игнаша считает баньян символом обретения собственных индийских корней. Что удивило меня больше всего, он оказался генетически представителем индоарийской расы.
Не может быть! Игнаша всегда на вид был истинным патриотом: белокожим, слегонца бледным, возмутился Сергеев.
Он только маскировался под патриота: дело нехитрое в нашем климате. При этих словах Гриша сделал паузу и посмотрел в сторону Турхельшнауба. Однако все встало на свои места после слияния с корнями баньяна. Теперь он загорел, почернел, даже посинел от черноты. Да и черты лица у него тоже изменились, он стал беспечный, как девушка, пальчик покажи засмеется. Ходит босиком в любое время года, носит какое-то легкое, полупрозрачное шмотье, больше похожее на женские тряпки, как, знаете, на картинах рисуют затворниц сераля, резвящихся у фонтана, к удовольствию султана.
Может, он и пол ненароком сменил? усмехнулся Сергеев.
Насчет пола не знаю, но нравственные каноны в секте маздеистов строжайшие: не разрешается ни под каким видом вступать в отношения с женщинами, прикоснуться невзначай к сиське смертный грех. Запрещено заниматься физическим трудом, есть рыбу с костями и летать в экономклассе.
Что, и присунуть никому нельзя? возмутился Сергеев. Как жить-то после этого?
Игнаша тусуется в экваториальных зонах. Прохаживается полностью обнаженным и жадно поглощает лучи солнца, говорит, что загар возвращает его в первобытное энергетическое состояние. По вечерам он встречается с членами секты, и они вместе предаются культу неугасимого огня, танцуют под древнюю барабанную музыку и крутят какие-то антигравитационные хрустальные шары.
Где ж он бабло берет на бизнес-класс? удивился Сергеев.
Поговаривают, что он летает совершенно бесплатно, потому что Иван Иванович Боговепрь знаете, тот самый хмырь из Министерства интеграции, тайный владелец двух авиакомпаний и нескольких банков приходится ему дальним родственником.
Во как обернулось! продолжал удивляться Сергеев.
А ведь этот Боговепрь и с нашим банком связан, и Витопластунский его давний кореш, они вместе учились, задумчиво произнес Турхельшнауб. Не он ли и замутил схематозу с шестнадцатью миллиардами?