Все, все! Успокоились. Взяли себя в руки. Чего вы все разошлись то? Он вон сидит и молчит себе в тряпочку. Свои думы думает. И думы эти совсем не об тебе.
Легкомысленность надула губы бантиком:
А, плевать. Он красиво думает. На работе красиво думает, и сейчас. Красиво.
Брезгливость тоже решила вставить свое слово:
Интересно, как он этих улиток жрать будет. Фу-у-у. Как подумаю, уже тошнит. Нет, я уж как-нибудь по-простому, оливье и бокал красного.
Рассудительность подняла брови вверх:
Блин, оливье, а я ведь заказала греческий, и какой-то еще морской коктейль. Что это за фигня такая? Отстала я от жизни.
Эмоции скрылись, остались безликие воспоминания и размышления:
А, когда же я так в ресторане сидела? И не вспомнишь. А, чего тут вспоминать? Никогда я так не сидела. За одно это его расцеловать можно, что так просто, взял с собой в ресторан, без этих мокрых губ, без намека на последующие перспективы и обстоятельства. Ладно, хватит фантазий. Посидим и разбежимся как в море корабли. А, завтра встретимся на работе, как будто ничего и не было. И все, нас утро встречает прохладой, чеши на работу к станку! И ничего мы завтра не встретимся на работе. Завтра суббота. Нет, маме надо, все-таки, позвонить. Не сейчас, чуть позже. Ой, дура-я-дура. Чего слюни пускаю? Да, все они мужики одинаковые. Пошел он нафиг со своим выпендрежом.
Рассудительность снова подала голос:
Сама за себя заплачу, чтобы он даже не думал, что облагодетельствовал сиротку. Интересно, а сколько у меня денег в сумочке? А, вдруг не хватит заплатить за себя? Не хватит, завтра на работе ему отдам. Е-мое, завтра же суббота. Интересно, как он отреагирует на то, что я сама за себя заплачу? Наверное, обидится. Обижать я его не хочу, вроде мужик ничего. Да и Алевтина Андреевна, говорила, что положительный, а у нее жизненный опыт. Но и зависеть от него по мелочам не хочу. Ладно, видно будет, посмотрим на его поведение.
Пазл 3. В ресторане положено общаться
Сегодня, как и всегда, Николай по привычке выбрал этот столик в углу, подальше от площадки для танцев. Все как на ладони, а он в полумраке, ни у кого не на виду. Никто не мешает. Вернулся официант, стал расставлять холодные закуски, вино и коньяк. Бутылку с вином он открыл у них на глазах и налил в бокал Юлии. Когда он хотел налить Николаю коньяк, тот его остановил:
Не надо, не надо. Я сам.
Он наполнил свой бокал и поднял на Юлию глаза:
За что выпьем?
Юля захотелось его подколоть и ляпнуть:
За Клару!
Но, благоразумие бдительно несло свою вахту:
За Ваши успехи, Николай Федорович!
Правдоподобная лесть проторила в душе Николая дорожку. И Николай клюнул на нее жадно, как окунь на мормышку:
Спасибо Юлия Владимировна, и ради бога простите мне фамильярность, с которой я Вас сюда затащил.
В словах Юлии прозвучали нотки подозрительности:
Вы сожалеете, что затащили меня сюда?
Николай казался огорченным:
Вы опять об этом.
Щепетильность толкала Юлию проявить настойчивость:
Еще не поздно, сделать вид, что мне пора уходить, ну скажем, могу сделать вид, что забыла о другом свидании. Не бойтесь Николай Федорович, я вас не скомпрометирую, у выхода я вам ласково помашу рукой.
Николай, казалось, был озабочен чем то иным, нежели соблюдением приличий:
Но, надеюсь, у вас сегодня не назначено другого свидания?
Чертик со смехом толкнул в бок осмотрительность и кокетливость и они по очереди завопили:
А, Вам бы чего хотелось? Чтобы оно было, или нет?
Неуверенность в себе, каждого из них, обретала словесную форму характерную половой принадлежности, каждого из них. Вопросы Юлии рождали хаос в мыслях Николая. Ответы Николая не вселяли уверенность у Юлии в том, что она себя правильно ведет в этой ситуации. Это рождало новые двусмысленности и недоговоренности в вопросах и ответах.
Николай просто давился сомнениями:
Если сейчас скажу, что не хотел, чтобы у нее было сегодня свидание с другим мужчиной, это звучит так, как будто я ее клею. А, я не клею. Просто я совсем не против посидеть с ней в ресторане. Ну, так вышло. Как же эти женщины умеют все усложнять. Ну, на фига эти дурацкие вопросы. Ну, вышло так по-дурацки. Что, теперь застрелиться? Сказать ей, чтобы оставила эти идиотские вопросы для других мужиков. Обидится. И будет права. Это грубо. Ну, почему им можно у нас, у мужиков, в душе ковыряться вилкой? И это считается приличным. А, нам нельзя. Ладно. Попробую устаканить ситуацию.