Это еще ни о чем не говорит, фыркнула тетя Ира. Вот если бы работу себе нашел или хотя бы вернулся на учебу, то да, я бы согласилась, что ты взрослый. Но ты херней какой-то страдаешь, сидишь на шее у родителей. Тебя там походу в фонтан молодости макнули, потому что ты вернулся еще младше, чем уходил.
Я подрабатываю! К тому же я сразу сказал, что летом после армии хочу отдохнуть.
Лето закончилось! на этот раз на стуле подпрыгнула тетя Ира.
Я ищу работу! насупился Женя.
Да? Я вижу, как у тебя пальцы трясутся от бесконечных поисков! тетя Ира поджала губы, словно хотела не продолжать, но все же добавила: Я стараюсь лишний раз не резать по живому, но иначе до тебя, видно, не доходит. У твоего образа жизни может быть две причины. Первая это то, что ты еще ребенок, которому надо дать хорошего пенделя. Вторая кроется в не самом хорошем семейном анамнезе Ты понимаешь, к чему я?
Женя пулей выскочил вслед за Юлей, даже не завязав шнурки, и понесся подальше от душеспасительного разговора. В подъезде форточки держали открытыми, было свежо, но снизу поднимался сигаретный дым.
Ты фишку не рубишь. Есть Моне, а есть Мане, и они оба художники.
А кто из них Клод?
На втором этаже курили Костян и Витек. Они жили вместе со своей бабушкой, раньше учились на класс старше Жени, но ушли в ПТУ, а сейчас работали на заводе. Эти ребята обладали невероятной суперспособностью одним своим видом превращать любое место в радиусе ста метров от себя в рабочую окраину. И хотя они родились и выросли в интеллигентном и экологически благополучном Приморском районе, их суровые лица, высеченные из камня, прекрасно бы смотрелись при въезде в Купчино.
Здарова, Женек, сказал Костян, когда Женя протянул руку. Че там у вас произошло?
Да ничего пожал плечами Женя. А что?
Просто тут минут пятнадцать назад промчалась Юля с точно таким же негодующим видом Только злее.
Ага, намного злее, закивал Витек. В последний раз я видел ее такой свирепой, когда она Вовану Витек резко замолчал, поняв, что сболтнул лишнего.
И че там с Вованом? лицо Жени приобрело несвойственное холодное выражение, достойное профессионального инквизитора.
Вована Женя не переносил на дух. Он бесил его абсолютно всем и рожей, и привычкой коверкать имя на блатной манер, но особенно глубоко отвратительна ему была манера здорового двадцатитрехлетнего лба встречаться с малолетками, что Вован и делал. Пару лет назад он положил глаз на Юлю, которая как раз начала превращаться из милой девочки в очень вредную, но крайне привлекательную девушку. Юля, к счастью, не была дурой и Вована отшила. Потом еще раз, потом опять Вован не блистал интеллектом, но упорства было предостаточно, и он при каждой встрече пытался подкатить к ней яйца. Все закончилось тем, что Юля не выдержала и пожаловалась маме. Лера в этот же час нашла Вована и при всем дворе, основательно надавав оплеух и толкнув в лужу, сказала, что если он не отвалит от ее тринадцатилетней дочери, то она посадит его как педофила, и зэки из его жопы ржавыми заточками сделают Марианскую впадину. Это сработало, Вован отвалил, казалось бы, навсегда. Но, видимо, ситуация поменялась.
Витек помялся, но увиливать не стал.
Ну, он подкатил к ней неделю назад, сказал, типо, ей уже шестнадцать, давай замутим Все такое А она ему со всего размаху по яйцам дала Он так орал, что я думал, их размозжило к херам собачьим.
Да, мы видели, кивнул Костян. Знатный удар был. И нафига ей балет, лучше б шла в рукопашку, такой талант пропадает.
Так, а почему я об этом узнаю только сейчас? возмутился Женя и как можно строже посмотрел на братьев.
Так тебя дома никогда нет. Ты где-то пропадаешь, о старых корешах не вспоминаешь и еще удивляешься, что тебе забывают доложить о событиях недельной давности, пожал плечами Костян. В этом жесте было больше чем в словах, он ясно дал понять: «Мы, конечно, благодарны, что ты помогал нам всю учебу, но твоими холопами это нас не делает».
Справедливо мрачно кивнул Женя. Ладно, пацаны, я побегу, но если че-то такое еще будет, скажите.
Да не вопрос.
Женя лихо вылетел из подъезда, спугнув стайку сонных голубей, и, преодолев десяток метров, резко остановился. Негодование, с которым он выбежал из квартиры, и злость на Вована уступили место странному смятению и зудящему ощущению не пойми чего. Женя осторожно оглянулся на зеленую дверь подъезда. Дверь как дверь, обшарпанная и старая, со сломанным пару недель назад домофоном. Женя потоптался, чертыхнулся и, бубня под нос ругательства в собственный адрес, пошел обратно. Он не мог вот так просто уйти и не проверить.