В подъезде было неожиданно тихо, видно, братья успели докурить и вернуться в квартиру. Шум с улицы тоже не доносился. Дверь за спиной с силой захлопнулась, и Женя остался в полутьме предбанника. Он всмотрелся в темный угол, ради чего и вернулся.
«Ты мнительный шизик с разгулявшимся воображением, ничего там нет», сказал он сам себе, но продолжил напрягать зрение.
Дело было даже не в том, что ему что-то почудилось, когда он пробегал мимо. Женя ничего не увидел в темноте, но вот она сама показалась какой-то не такой. Он потер глаза и всмотрелся внимательнее. Самая обычная темнота Просто отсутствие света Или нет? Женя протянул руку. Рука дрожала. Где-то в тридцати сантиметрах от кончиков ногтей должна была быть пыльная стена, но что если вместо нее пальцы коснутся вязкой жижи или волосатой зубастой морды или почувствуют горячее дыхание кого-то очень высокого, кто, затаив тощую диспропорциональную фигуру во мраке, вынужден чуть присогнуться из-за низких потолков хрущевки?
Женя подумал, что даже если в темноте скрывается что-то безобидное, то все, что он знал о мире, рухнет, если сейчас на него наткнуться, и он выйдет отсюда глубоко сумасшедшим.
Пальцы медленно прошли сквозь густую тьму и уперлись в стену.
«Женя, ты дебил».
Он шустро достал телефон и посветил просто стена. Фыркнув, Женя вышел на улицу.
Оказавшись у перекрестка, он понял, что понятия не имеет куда идет. Планов не было никаких. То есть был план поискать работу, но Женя совершенно не желал возвращаться домой и продолжать общение с тетей Ирой. Никаких грандиозных событий вроде как не намечалось, а болтаться подобно говну в проруби тоже не хотелось. Женя был не прочь побегать, душа жаждала скорости и движения, но кроссовки остались дома, а после бурной ночи бегать было не столько трудно, сколько опасно. Давление и без нагрузок еле-еле приходило в норму.
«Может, напомнить о себе Альберту?»
Альберт, которого до смены имени звали Антоном, был фотографом, не таким фотографом, каким был каждый первый житель Петербурга в возрасте от пятнадцати до тридцати, а настоящим фотографом и вполне успешным. Он уже дважды за лето подгонял Жене шабашки, суть которых заключалась в таскании светоотражателей и сумок с объективами. Жене такая работа нравилась, фотосессии, пусть он в них ничего и не решал, были интересными, но в последнюю встречу Альберт жаловался на падение спроса, говнюков-клиентов, которые хотят экономить на всем подряд, на рост цен и прекрасно дал понять, что в ближайшее время халтуры не будет. Но прошел уже месяц, все могло поменяться, а если и не поменялось, то лишний раз напомнить о себе будет полезно. Женя достал телефон и с удивлением обнаружил кучу непрочитанных сообщений от смутно знакомых людей, суть которых сводилась к вопросу: притащится ли он на афтепати и где обещанный джин.
Женя задумчиво пролистал аватарки, восстанавливая детали вечера.
Юля побежала домой собираться на репетицию, а Женя застрял у подъезда с Ди. Ди, он же Дима, был соседом и по совместительству другом детства. Они разве что ни на соседних горшках сидели в саду и в школе все время тусили вместе, но потом дружба немного поугасла. Нельзя сказать, что Ди совсем снаркоманился, но очень конкретно увлекся экспериментами с веществами, а Женя хоть и не был образчиком трезвости, но любил разнообразие, ему быстро надоело мучить слизистую и слушать однотипные истории про поиски закладок или наполненные якобы великим эзотерическим смыслом галлюцинации. Женя был не против упороться и пойти что-нибудь сделать, но в обществе Ди до второго пункта как-то не доходило, вместо этого было упороться и остаться дома, что Женю бесило. В итоге он, сам того не замечая, свел общение со старым другом к минимуму.
В этот раз Женя хотел просто минут пятнадцать пообщаться и пойти домой искать работу, но планы резко изменились. К Ди подъехали какие-то веселые чуваки, в которых он узнал музыкантов из восточной Европы, из Белоруссии то есть. Пара их записей уже месяц крутилась у него в плеере. Как оказалось, Ди обещал ребятам помочь разжиться стимуляторами перед концертом. Ведь вечером должен был состояться фестиваль витч-хауса в заброшенных корпусах Красного Треугольника. Хотя Женю пригласили человек пять, про фест он умудрился благополучно забыть.
В итоге Женя поехал вместе со всеми проверять в ближайшем парке пеньки на предмет незаконного клада, а потом на Красный Треугольник, где от смеси алкоголя, амфетаминов и травы достиг ранее неизведанного уровня опьянения.