От игры и пения И-тинь хотелось порой и плакать. А когда пела хозяйка, тоненькое и печальное в душе не откликалось, но тихий трепет происходил в душе и ознобный восторг.
Так и во всем. Красота нарисованного лица хозяйки была совершенна. А у И-тинь - милее. И все тут. Эртхиа глаз бы с нее не сводил. Но ее поселили в дальней комнате, и она выходила только вечером и только вместе с хозяйкой. Эртхиа не хотел или не смел нарушать порядок в этом доме, где стены так тонки под блестящим лаком, так хрупки все вещи, так печальны цветы. Еще ему казалось, что, нагрянь буря, в этом доме, где только бумагой прикрыты окна, ничто не стронется со своих мест, и не шелохнутся красивые рисунки, развешанные по стенам, и не нарушится прихотливая стройность букетов, и не поведет бровью хозяйка и не уронит ни одной шпильки, ни одной пряди из прически-облака. Такой порядок, и правда, он не смел нарушить.
Мальчик принес накрытый столик, поставил перед Эртхиа. Хозяйка сама вышла на веранду, опустилась у столика на колени, наполнила чарочку, подала Эртхиа. Сказала что-то. Эртхиа улыбнулся, принял легонькую скорлупку, в полглотка осушил. Она налила еще. Эртхиа покачал головой, но она, с поклоном и ласковой улыбкой, снова протянула ему чарочку.
Эртхиа только сейчас услышал, что звон и лязг за домом прекратились. Наклонившись над перильцами, он увидел Дэнеша, а потом и Тахина, выходящих из-за угла. Разгоряченные, веселые, они обменивались смешками и задорными взглядами, довольные новым оружием и друг другом и самими собой.
- Идите, выпейте, - позвал их Эртхиа.
- Идем-идем, - усмехнулся Тахин. - Я бы и в самом деле выпил.
Они поднялись на веранду. Хозяйка вспорхнула, шелестя одеждами, спросила о чем-то Дэнеша, Дэнеш кивнул, она поклонилась и вышла. Эртхиа не удержался, проводил ее восхищенным взглядом, сказал друзьям, усаживавшимся к столику:
- Какая же красавица!
Друзья переглянулись - и расхохотались. Тахин колотил себя кулаком по колену, а Дэнеш даже провел рукой по глазам.
- Что это вы? - обиделся Эртхиа. - Разве нет? Красавица ведь...
- Да уж, - всхлипнул Тахин.
- Невесту себе присмотрел? - в восторге поинтересовался Дэнеш.
- Да ну вас! Уже нельзя человеку полюбоваться на девушку.
- Какая же это девушка? Это вовсе и не девушка. Это нашего вельможи любимец и зовут его господин Сю-юн.
Эртхиа поставил на столик невыпитую чарочку. Посмотрел на Дэнеша - не шутит ли? Посмотрел на Тахина. И покраснел до ушей. Насупился. Сказал с жестокой обидой в голосе:
- Что же ты Тахину сказал, а мне - нет?
- Что же тут говорить? - вступился за Дэнеша Тахин. - И так все видно. Ты на руки его посмотри. Ты видел его руки? Совсем другие.
- Уж куда мне! - вспылил Эртхиа. - Это ведь ты любитель таких...
Тахин посмотрел на него молча. Потом улыбнулся пренебрежительно.
- Таких никогда не любил. И в доме не держал.
- Таких! Что ты о таких знаешь? - оскорбился уже Эртхиа. - Ты бы видел Акамие... Из-за него-то все царство вверх дном и перевернулось, как пустой котел.
Тахин пожал плечами.
- Это у нас в Хайре сколько угодно. Не люблю, однако, рабов изнеженных, пустоголовых, кукол наряженных...
- Пустоголовых? Изнеженных? - обрадовался Эртхиа возможности поспорить о таком, в чем он окажется прав. - Да он все книги прочел на свете и все науки превзошел: и врачевание, и по звездам... Он и верхом, и из лука ...
- Начнет говорить - не остановишь! - подосадовал Дэнеш.
- Ты что, - поддел Тахин, - сватаешь мне его?
Эртхиа хлопнул себя по коленям.
- С вами говорить! И ты, Дэнеш, тоже...
- И я, Дэнеш, - согласился ашананшеди. И попросил сумрачно: - Не надо.
- Ладно, - опомнился Эртхиа. Но упрямо закончил: - Только последнее скажу. Ты, ан-Араван, слышал, что в Хайре теперь правит Акамие ан-Эртхабадр?
- Не царское имя..