Капля света падает в бочку тьмы
Между делом и поделом,
Между омелой и помелом,
Там, где перекрёсток тюрьмы и сумы,
Обитает мир, который построили мы.
В этом мире много цветастых слов,
Есть свободы, связанные из оков.
А есть и оковы, выкованные из свобод,
И мутное время, в котором мы ищем брод.
А бывает, не мы строим мир, а мир строит нас.
И тогда мы роняем свет из опустевших глаз.
Капля света падает в бочку тьмы и горит.
В реторте пузырится и брызгает лучистый рассветорид.
А капля света воскрешает не только лошадь, но даже кита.
И мы видим, как трепещет чудо на дне судьбы-решета
Сизиф
Пока катится камень, можно куда-то зайти, потрепать языком.
Пока катится камень, движется мир, а я вместе с ним по ссылке myagko-postelit@com.
И я открываю дверь. «Привет, как жив-здоров, Прокруст?
Не стану про хруст моветон не ты ль пролоббировал тот эдикт, что издал Минпуст?
В нём о том, что нужно блокировать всё, что превышает длиною нос,
А все мало-мальски дальние дали пора пустить под откос».
«А хоть бы и я, говорит, много ль в просторах морали?
А хоть бы и так, взор его ясен, едва ли нужны эти дали.
Присядь на диван, почувствуй себя, как дома.
С виноградников Стикса мне прислали вчера забористой комы,
Выпьем, поболтаем о том, что нужно знать свои сани,
А я пока закреплю тебя на диване»
Дурак ты, Прокруст, отвечаю я и выхожу вон.
Облака летят и смеются, и нигде не видят препон.
А телефон всё молчит, и мир становится мал.
Но нужно прожить себя насквозь, пройти себя до утра, загрузить в себя новый реал.
Спешащие мимо тролли предлагают (недорого) лёгкую смерть, я кричу им: «Брысь!».
Мой камень скатился, пора толкать его ввысь.
Гэндальф и Мазай
Гэндальф и Мазай
Лишь они выведут нас из болот.
Гэндальф и Мазай
Спускают на небо межпланетный плот.
Крики «банзай!»
Разбились о скалу тишины.
Ты почти у солнца, слезай,
Поставим силки на демонов войны.
Мазай зелёный маг.
Он ведает наречье ручьёв.
Мазай зелёный маг.
Раньше было всё его, а теперь ничьё.
Из цветов флаг,
Посох из пенья змеи.
За поясом колпак,
Куда не забредёт все ему свои.
А Гэндальф бел,
И зло ему мало.
А Гэндальф бел,
Из радуги весло.
Стая лунных стрел
Над его тропой.
Кто истинно смел
Давно закончил бой.
Гэндальф и Мазай,
В чём истоки сил?
Гэндальф и Мазай,
Дайте нам крыл.
Держись, не исчезай,
Ясная высь.
Свет, не оскудевай,
Прошу тебя, держись!
Надеюсь
Звонок параллельному Я (у нас один на двоих альтер-эго).
Привет, как ты там, брат?
Пытаюсь идти Серединным Путём, но опять навалило снега.
Сыплет кряду три дня на кой ляд этот кряд?
А как у тебя? Надеюсь
А что у меня?.. Розовоперстая Эос
Скользит надо льдом пруда, кормит ручных уток.
«В теченье ближайших суток,
Вещает радио, ожидаются холода».
На лавочке три шиликуна пьют иней со спиртом,
Машут рукой, мол, давай-ка с нами,
Но я проникаю в реал, разбавленный простуженным виртом
И ещё не рождёнными временами.
Открой моё завтра своим лучом
Всё б ничего, да огни без дымов
и золото разъедает ржа
А когда я взлетаю над тенью домов,
небо как взмах ножа.
Только вчера я был полон весной,
апрелем и свит, и прян.
А теперь кто-то идёт за мной
сутулый, как башенный кран.
За кармой бурлит кильватерный след,
мобильный панк режет щупальца вен.
На несколько нот наложен запрет,
и лишь новый запрет взамен.
Но Лао Цзы за левым плечом
монтирует 25-й час.
Открой моё завтра своим лучом,
и станет вином
то время,
что пока ещё бродит в нас.
Искрами на золе
Когда Анубис ушёл за седьмой плач,
Он отдал ключ Костроме.
И сказал: «Время моих удач
Подошло к зиме.
А у тебя впереди вся даль,
Вся высь у твоих ног.
Пусти по морю мою скрижаль,
Я больше тебе не бог».
И Кострома осталась одна
В доме, увитом плющом.
И достала наш мир со дна
Анубисовым ключом.
А дальше всё потекло, как встарь,
Добро осталось спящим всадником на стреноженном зле.