По Божьим дорожкам
Божьи коровки
Ступают по Божьим дорожкам,
Шепчут: «Все ваши любовки
Не стоят ни грошка».
Мы не ведём даже бровью,
Пусть бисер помечут.
Разве же мелкокоровью
Познать человечье?
Но коровята
Бубнят: «Вы ни капли не в теме.
Алчется вам Эльдорадо,
А солнце в Эдеме».
Мы отвечаем игнором
Презренным букахам.
Вот бы им наши аморы
С вселенским размахом.
Так, не понявши
Друг дружку, мы рыщем окрестно.
Вызреет значит, незряшно,
Умрёт, да воскреснет.
Смотрит Господь в суматоху,
Что нам так по сердцу.
И причитает со вздохом:
Ох, не наглядеться!
За зеркалами
День был ясен, словно пень,
Вдруг гляжу: за зеркалами
Отражение и тень
Поменялися местами.
Отратение и жень
Ты нас так теперь зови-ка,
И тебе найдём замень
В общем, чуть и я заика.
Нет, робяты, говорю,
Этот фортель не прокатит.
Что у нас в календарю?
Мы же нонче сёстры-братья!
Так давайте ко столу,
Да по чарке с огуречком.
Разбередим эту мглу,
Чтоб не вышло где осечки.
Что ж, присели. Дзень-да-брень.
Мир, война, футбол и дамы
Своротили набекрень,
Что доселе было прямо.
Ну, а там к четырёхстам
Потихоньку, помаленьку
Я развёл их по местам.
Вот такая дребеденька.
Пиит
С утра поэт невольно честен
И горд прозванием «пиит».
Он с мирозданьем кружит вместе,
Но не теряет аппетит.
В обед поэт гораздо больше,
Чем был он прежде, но и тут
Он рыщет, волосы ероша,
Во глубине словесных руд.
А вот и вечер. И из сора,
Ничуть не ведая преград,
Растут слова, как помидоры,
Покуда не готов салат.
Но здесь легка и грациозна
Нисходит ночь. И робкий звон
Рождают тлеющие звезды
Со всех неведомых сторон.
И тут поэт в недоуменьи
Глядит в исписанный блокнот,
Где вместо слов дымы и тени,
А вместо радости рассчёт.
Он рвёт неистово бумагу,
В сердцах ломает карандаш,
Безумным взором ищет шпагу,
Чтоб взять мираж на абордаж.
И вот он миг святого чуда:
Не он вселенная творит!
А он во власти абсолюта.
И счастлив званием пиит.
Время внучек
Нос по ветру, дочь пирата!
Зря пугают нас крушеньем!
Пусть кружится Носферату
Мрачнокрылистой мышенью!
Он мишень для нас не боле!
Трижды мачта в пасть акуле!
Есть чеснок у нас и колья,
И серебряные пули!
Путь горгульям и медузам
К нам на борт давно заказан.
Мы идём по морю с грузом
Шипогривых древобразов.
Наш диван как бригантина,
Наши тапки рыбья стая.
Путь лежит из Аргентины
К солнцу сонного Китая.
Ну а дальше до Камчатки
Нас родной муссон пригонит.
И до дому без оглядки
Двинем в поезде-балконе
Мы объехали все дали.
Было круто? Можно круче!..
Так мы с дочками играли.
Наступает время внучек.
Мёд дикого звездопада (20162017)
Мёд дикого звездопада
Когда солнце тает в бокале луны,
Брызгаясь лучиками заката,
Старый пасечник прячет в сундук фантомные были войны
И идёт за мёдом дикого звездопада.
А звездопад в июле прян, сочен и свеж.
И пасечник берёт боевой тимьян, пробивает брешь.
А там, и помимо мёда, не исчитать добра
И ягоды радуг, и в самое небо дыра
И он уползает вглубь, где встречает смотрителя маяка
Такого же старого дурака.
«Будешь?» вопрошает тот. «Да, пожалуй, налей-ка».
И они чинят и ладят идущую вдоль горизонта аллейку.
Трудятся без ворожбы и какой-то там ритуальной пляски,
Согласно ученью постройки антимиражной
Мечты будущих дней.
Чтоб никому уже не было страшно,
Что ведьмы читают своим детям рассветные сказки
Из «Молота фей».
До предела мрака
Для чего ж нам небо? в небе нету Бога.
В небеса пойдём мы, в небесах ни беса.
Кликнем отче Сергия с Патанджали-йогом,
И всех тех, чьё время уходить из леса.
Наши тропы будут виться по скрижалям,
Станем жечь костры мы у ночей простора.
Кто-то ж должен сведать путь с начала дали
До предела мрака, до скончанья взора.