Деятельность Старосадова и дальше протекала в том же духе. Вышинский везде и всюду был его первым помощником, как кукла всегда является первым помощником кукловода.На виду истории - куклы; кукловоды - за кадром. Их нет. Они инкогнито, канальство, как Старосадов Серафим Иммануилович Кантов.Старосадов придвинул к себе газету, выхватил строчки: "На заводе им.Лихачева группа рабочих избила иностранца. В избиении участвовали секретарь цехового комитета ВЛКСМ, председатель цеховой группы содействия госпартконтролю... За пять месяцев 1964 года на улицах Москвы было подобрано 126 тысяч пьяных, за пять месяцев 1965 года - 130 тысяч...".Раздался резкий стук в стекло. Старосадов очнулся и увидел бьющуюся снаружи птицу. Ударившись грудью в очередной раз, птица разбила стекло и влетела в комнату. Она была ядром молнии, оперенным гласом Божьим, постановлением ЦК, указом президента.- Ну, вот и все, - синими губами пробормотал Старосадов, - смерть прилетела.А мне уже не страшно. Зря я выходил из женских врат в этот повторяющийся мир, зря. И ничего тут нет интересного. Все едят да в сортир ходят. Да зависимую "Независимую" читают...Дормидонт раскачал дом своим слоновьим шагом, спросил:- Дед, ты не видел моего Савватия?Старосадов удивился вопросу, переспросил:- Бутылочки Савватия?Старосадов задумался. Птица плавно парила под высоким барским потолком под скрипки и флейты Шнитке или Артемьева.- А разве ты не зачинал Савватия?- Нет, - грустно сказал Дормидонт.- Так как же я могу его увидеть! - поразился Старосадов.- Я же тебя вижу!- Ты хочешь сказать, что меня тоже не зачинали?- Это нужно доказать, - сказал Дормидонт.- Кви нимиум пробат, нихиль пробат (Кто доказывает слишком много, тот ничего не доказывает), - сказал Старосадов.Евлампия Амфилохиевна подошла ближе со своей зажженной керосиновой лампой, сказала:- У Жлобенко работает система "град", поэтому отключили электричество.- А кто разрешил появляться на этот свет Жлобенко?- Никто, - растерянно сказала Евлампия Амфилохиевна. - На этот свет дети появляются без спросу.- Странно. Я же дал указание еще товарищу Кагановичу, чтобы до совокупления пары брали разрешение на изготовление человека. Не выполняются указы.- Почему?- Потому что структуры соответствующей я не создал, не успел. А этот придурок Гитлер все испортил. Пошел в лоб и - проиграл. А если бы тайными шагами пошел, то есть с создания системы разрешения на изготовление человека... Да. М-да. И этот Джугашвили, мясолом и косторез, все испортил тоже. Попер на интеллигенцию! Право дело, несмышленыш. Нужно было пролетариев истреблять, потому что у них по десять детей, суть человеков, прямоходящих, а не у интеллигенции. У этих по одному чахленькому родится - и баста!Дормидонт подал реплику:- А почему ты так зациклился на этой идее?- Не знаю, - сказал Старосадов. - А вот бьет в темечко и все. Сколько лет прожил и никакого смысла в жизни не обнаружил.- Может быть, другие обнаружат?- Нет.- И оставь их в покое. Сами родятся, сами умрут. Все приговорены к смерти.Так о чем говорить? Лучше Бородина послушать или Прокофьева. Или стихи:Предчувствиям не верю и примет Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда Я не бегу. На свете смерти нет...Очень глубоко вздохнув, как будто поднялся в связи с ремонтом лифта на четвертый этаж по лестнице, исписанной приматами с буквы Х. и с буквы П., которые (буквы и слова с них начинающиеся) не нравились Старосадову, просто раздражали, как раздражал и до слез огорчал весь мат, весь этот заборный собачий язык; и вот очень глубоко вздохнув, Старосадов, который, надо же! в своих мыслях, двоедушная душонка! просто-таки муссировал все эти словечки и действия, означаемые этими словечками; вздохнув, Старосадов сказал:- Я начал бояться смерти с сорока пяти лет.