Сейчас, сейчас, смущенно бормотал я, не понимая, куда оно делось. Неприятные мурашки пошли у меня по телу. В портмоне были все мои деньги, билет, и, главное, документы, в том числе и паспорт. Я виновато взглянул на контролера. Он был, просто не понимаю, куда-то делся
Ну-ну, понимающе покивал контролер. Ищите пока.
И пошел по другим пассажирам. Многие, как и Иван, совали ему десятки, которые он с видимым удовольствие собирал. Навстречу ему двигался второй сборщик. Мимо окна с веселым гоготом бежала молодежь. Я явно выпадал из общего ритма, чувствовал себя чужим среди чужих.
Где я мог потерять портмоне? Может, на вокзале, когда убирал билет? Едва ли. И вдруг вспомнил навалившуюся на меня спящую девушку. Поднимаясь, она уперлась рукой как раз в тот карман, где лежал мой бумажник. Неужели? Вот и делай после этого людям добро! И надо же, такая молодая, черноглазая Цыганистая Ах, я, балда! Но что же теперь делать?
К счастью, при покупке билета я сунул сдачу в другой карман. Семьдесят рублей вот все, что оставила мне эта бесстыдная девка.
Ну что? раздался надо мной голос контролера. Нашли билет?
Вот я протянул ему две смятые десятирублевки.
С Вас пятьдесят рублей, контролер хмуро смотрел мимо меня.
Но как же, все же по двадцать я тут же понял, что совершил большую ошибку, не стоило вслух упоминать о негласном соглашении, царящем в вагоне. Контролер стал еще строже, смотрел на меня бесстыжим стальным взглядом. Рядом с ним вырос второй:
Что, проблемы?
С Вас пятьдесят рублей, снова повторил его напарник.
Я, не споря, протянул пятидесятирублевку. Второй уже принялся выписывать мне штрафную квитанцию. Иван с интересом наблюдал за процессом. В его глазах мелькали странные искорки. Не мог же он надо мной смеяться? Не по-дружески это, не по-христиански.
Контролеры отошли, и, усевшись в свободном купе, стали подсчитывать выручку. Поезд прогромыхал по мосту над узкой речкой. Слева в окне, под лучами встающего солнца, золотились купола монастыря. Мы проезжали уже Хотьково. Иван перекрестился, повернувшись лицом к окну. Я грустно сжимал в руке две последние десятки. Настроение мое было ниже среднего.
Так, с тяжелой душой, я и шагнул на перрон Сергиева Посада. Дорогой до лавры пытался убедить себя, что бывает и хуже, что все по грехам нашим Не полегчало. Мы прошли сквозь Святые врата. Впервые я с опаской исподтишка поглядывал на постовых милиционеров, дежуривших у монастырских ворот. Ведь если они захотят проверить мои документы, что я им скажу? Потерял? Украли? Задержат, начнут выяснять мою личность. Дикость какая!
Вон Иван идет со своим старым советским паспортом, и в ус не дует. Хотя на что годится его филькина грамота?! А он плюет на все, и ходит, где хочет. И ни разу не попался. А я вот первый раз без паспорта, и того и гляди заметут! За что, Господи?! Почему не его?!