Стояла перед моими глазами Светлана, ребятишки, и я не мог отказаться от них. Никак не мог! В конце концов я пошел на временный компромисс со своей совестью и решил протянуть, сколько смогу, и ничего не предпринимать, пока не увижу и не поговорю со своим двойником.
И я стал торопить свою приемную мать поскорее найти мне Ведунова.
Утром третьего дня меня ожидал «приятный» сюрприз. Ночью прилетел, прервав свою командировку, отец Андрея. Проснувшись утром, я обнаружил сидящего на стуле рядом со мной человека лет сорока с утомленным лицом, серыми глазами и широкими развернутыми, как у спортсмена, плечами.
Он сразу же заметил, что я проснулся, и твердые сильные пальцы уверенно легли на мою руку.
Как ты себя чувствуешь, сын? спросил он приятным, слегка глуховатым голосом.
Хорошо, папа. вынужден был ответить я.
Мать сказала, что ты пошел на поправку. Это правда?
Правда, ответил я. А как твоя командировка, папа?
Он улыбнулся и внимательно посмотрел мне в глаза.
Командировка прошла как всегда, Андрей.
Мама говорила, что послала тебе телеграмму, но не была уверена, застанет ли она тебя в Красноярске на старой квартире. Удалось ли тебе достать все, что нужно?
Странно! усмехнулся мой названный отец. Раньше ты никогда не интересовался моими проблемами и моей работой. Но раз ты вдруг заинтересовался моими делами, значит ты начал взрослеть, сын. Это хорошо.
Его зовут Игорь Николаевич, вспомнил я. Зоя Владимировна отзывалась в наших беседах о своем муже с большим уважением. Оказалось, что несколько лет назад он некоторое время работал в нашей экспедиции механиком в Сузунской полевой партии и был, по слухам, очень неплохим механиком. Я, конечно, не помнил его, хотя почему-то был уверен, что мне знакомы эти серые глаза и уверенный взгляд сидевшего рядом со мной человека.
Три года назад он ушел из экспедиции и организовал свою авторемонтную мастерскую. По рассказам Зои Владимировны дела у него до сих пор шли неплохо. Я судил еще и по тому, что, по рассказам матери, он не жадничая купил сыну компьютер, корейский видеомагнитофон, щедро выделял сыну деньги на видеокассеты, а когда сын запросил, то и на мотоцикл, причем какой-то престижной японской марки. Так что, судя по всему, семья эта не бедствовала, жила достаточно зажиточно. Вот только мне не нравилось, что они в последнее время изрядно баловали своего единственного отпрыска, что и довело его до беды.
Несколько минут мы молчали. Я размышлял и вспоминал то, о чем мне рассказывала Зоя Владимировна, а мой отец, отвернувшись от меня, смотрел в окно и о чем-то тоже думал.
Наконец от повернулся ко мне и сказал решительным тоном.
Я должен поставить тебя в известность, сын, что твоего «кавасаки» больше не существует в нашей реальности.
Подождав немного и видя, что я молчу, он продолжил.
Сегодня утром, только добравшись до дома, я пошел в милицию и забрал мотоцикл, а потом я взял кувалду в гараже и разбил его в пух и прах, к чертовой матери.
Решительный мужик! подумал я, невольно усмехаясь про себя. Это надо иметь характер, чтобы испортить машину, стоившую ему, наверное, миллионы. Да еще кувалдой.
А так как Игорь Николаевич продолжал смотреть на меня с упрямым и воинственным выражением лица, я вынужден был прореагировать на его заявление. Раз он заговорил со мной на языке дипломатов, то я тоже отвечу ему той же монетой. И я сказал, улыбаясь:
Может быть, не стоило поступать так решительно, папа? Гораздо лучше было продать Как ты считаешь?
Он посмотрел на меня с удивлением, открыл было рот, чтобы что-то сказать, потом улыбнулся и повернулся к двери. Я услышал за дверью палаты легкие торопливые шаги, дверь распахнулась и в палату влетела сияющая Зоя Владимировна. Они мельком переглянулись между собой, улыбнулись друг другу. Он постарался незаметно для меня тихонько коснуться рукой плеча жены. Зоя Владимировна на мгновение прижалась к плечу мужчины, потом подошла ко мне и поцеловала, легко прикоснувшись губами к моей щеке.
Прошло всего несколько мгновений, но для меня, умудренного опытом прожитой жизни, все было ясно. Эти люди даже после семнадцати лет супружеской жизни продолжали любить друг друга и были откровенно счастливы.
Я вспомнил свою Светлану, вздохнул и невольно позавидовал счастью своих приемных родителей.
Зоя Владимировна наклонилась и открыла тумбочку, потом с упреком посмотрела на меня.