Наконец мы нашли моего котика в спальне. Он залез далеко под кровать и даже не мяукал. Я объяснила Нине, что так Тимоша играет с нами в прятки, и что коты вообще хорошо умеют прятаться. Если бы не глазки Тимоши, которые блестели в темноте, то мы бы его вообще не нашли. Девочка тут же обрадовалась, потому что, как любой ребёнок, любила играть. Она быстро легла животом на пол и стала рассказывать коту, что он должен вылезти, так как мы его нашли. После нескольких минут уговоров котик всё же решил вылезти. Тем более, что я сказала ему, что принесла поесть, а такие слова понимают все животные. Осторожно высовывая мордочку, Тимоша косился на гостью. Как только он показался, Нина бросилась к нему. Ей очень хотелось поскорее подружиться, но Тимоша этого тоже не знал. Он испугался, зашипел и даже надулся. Шерсть его встала дыбом. От страха Нина остановилась, а волосики на её голове стали опять лохматыми, как в первый день нашего знакомства. Прижав кулачки к лицу, девочка спросила:
Он у тебя тлусиска?
Да. Он у меня трусишка, объяснила я Ниночке, улыбаясь. Она уже снова смотрела с интересом. Я стала гладить Тимошу, успокаивая его. Кот мне верил и втянул коготки. Но девочку взглядом он не отпускал. Я решила пошутить: Знаешь, Ниночка, мне кажется, что Тимоша испугался потому, что он узнал тебя.
Разве он меня знает? удивилась Нина, всматриваясь в кота повнимательнее.
Конечно, уверила я её, забирая кота на руки, он ведь тоже слышит, как ты громко плачешь.
И поэтому боится?
Конечно, уверила я.
Котик, котик, я не стласная, прошептала Нина, протягивая к Тимоше ручку. Мой кот тихо мяукнул.
Он хочет, чтобы я его погладила? спросила Нина, приближаясь. Девочка была уверена, что так оно и есть, но я ответила иначе:
Он хочет есть, Нина. Давай мы его сначала покормим, а потом уже будем гладить. Хорошо?
Холосо, ответила девочка и, следуя за мной на кухню, принялась рассуждать, словно сама с собой, вспоминая сказку. Она говорила по-прежнему смешно и не всегда понятно. Но я дальше буду писать все её слова правильно, чтобы вы всё сразу понимали.
Итак, Нина вспомнила сказку про Ивана-Царевича и стала приговаривать: «Сначала ты меня, Баба-Яга, костяная нога, напои, накорми, спать уложи, а потом и будешь спрашивать».
Рассказывая, она минуту не могла устоять на месте и крутилась в разные стороны.
Ты любишь сказки? спросила я, выкладывая Тимоше еду из пакетика.
Вместо ответа девочка зажала нос и сморщилась:
Фу. Мама говорит, что это котячьи вонючки, указала она на пакет и села на корточки. Подперев щёки ладошками, она опять стала говорить, как взрослая: Тимоша, как ты их ешь? Вкусно? Вон ты как мурчишь.
Это он урчит от удовольствия, а не мурчит, уточнила я и поманила девочку в сторону стола. Там стояла вазочка с конфетами, пусть Тимоша поест спокойно, а ты пока попробуй конфеты.
Нина подбежала к столу и потянулась за конфетами. Я помогла ей сесть на стул. Её головка едва виделась над поверхностью. Я пододвинула вазочку поближе. Девочка взяла обеими пригоршнями столько конфет, сколько могла ухватить.
Мне можно только одну. Иначе аппетит пропадёт, объяснила она совершенно серьёзно.
Сколько тебе лет? спросила я у неё.
Девочка быстро сложила конфеты в карманы своего халата, чтобы не мешали. А может быть, чтобы я не забрала их. Также быстро она развернула ещё одну конфету, которую взяла в вазочке, сунула её в рот, а бумажку бросила на пол. Я молча ждала, пока она ответит. Растопырив одну руку полностью, на другой Нина большим пальцем нажала на кончик мизинца:
Вот стоко.
Пять с половиной? уточнила я.
Девочка решительно замотала головой. Рот у неё был занят:
У-у, не согласилась Нина, только вот стоко, обратила она моё внимание на маленький пальчик. Я догадалась, что это значит и улыбнулась:
Значит только пять и совсем немножко?
Нина радостно кивнула. Она так смешно жевала конфету, что мне тоже захотелось. Развернув конфетку себе, я, как моя гостья, сунула её в рот целиком и тоже стала смешно жевать. Наверное, потому, что дети не умеют обижаться, Ниночка потянулась к моей набитой щеке пальчиком:
Нельзя набивать рот. Можно подавиться.
Ты почему во двор не ходишь гулять? спросила я.