Но в этом вопросе они были тверды, как скала. Первое произведение, мировое признание, классика, сейчас так уже не пишут, читатель нас не поймет. Ну и черт с вами, печатайте. Видно судьба моя такая, въехать в историю литературы верхом на этой лошади.
Чтобы решить этот вопрос потребовался целый вечер. Вот, в сущности, и все за три дня. Ну, кроме вечера у Ан-х и встречи с Ел., но о ней писать не буду.
Ночью проснулся от боли в боку. Крыса моя что-то разгулялась. Долго лежал, глядя на светлую пустоту в окне. Заснул под утро, хотя какое к чертям утро, когда белые ночи?
3 июня.
Утром опять гулял по городу, смотрел. Очередей нет, мосты разводят, электричество не отключают. Неужели все? Хотелось бы надеяться. Вспомнился разговор в поезде с одним торговцем. Он долго жаловался на профсоюзы, а в конце сказал:
Теперь народ ученый и пуганый, немного нынче дураков найдешь на демонстрации ходить.
Это он, предположим, соврал, но прежней безоглядной веры в свободу теперь нет даже у гимназистов.
Пообедал в трактире, умилился, встретив историческую редкость полового в красной рубахе.
Слежки не заметил.
Вечером встречался с Мережковским и Гиппиус. Они не изменились нисколько, обрадовались и взяли с собой на ген. репетицию к Мейерхольду. Народу очень много, особенно современных девиц в коротких платьях. Дмитрий и Зинаида сразу ушли за кулисы, а мне было интереснее в зале. В середине первого акта подсел Шкловский и в телеграфном стиле выдал все сплетни и новости.
Про Маяковского и Бриков мне было неинтересно, а про Мейерхольда новости такие, что он отходит от своей «биомеханики». Точнее дополняет ее «сценомеханикой» это создающие световые эффекты разноцветные фонари и «активные» декорации. В предыдущей пьесе он вытащил на сцену настоящий мотоциклет, который сразу сломался. Только поэтому зрители могли слышать актеров и не угорели насмерть от бензиновой гари. Но режиссер не унывает, намерен сделать движущуюся модель броневика, который будет стрелять из пулемета в зал холостыми патронами.
Выходит, что новую пьесу я ему не отдам. Мне не надо бури эмоций в зале, я хочу трагедии на сцене. Хочу как в алхимическом тигле сплавить токи и субстанции эпохи. Я их видел уже и не раз. Но тогда я сам был в том тигле и ничего не понял. А световые столбы и стреляющий броневик это дешевые эффекты для синематографа.
Ушел пораньше, не дожидаясь, пока актеры откланяются. Совершенно нет сил и охоты встречаться с людьми искусства.
Наблюдение: на улицах больше машин, в некоторых за рулем сидят дамы.
6 июня
Совершенно не представляю, куда делись еще три дня. Закрутила столичная суета, пришлось ходить куда-то и с кем-то разговаривать. Шкл. затащил на заседание формалистов, где он читал доклад о приемах и логике форм. Люблю Виктора как человека, ценю как журналиста и писателя, уважаю как товарища по борьбе но слушать все это всерьез не могу. Неужели он не понимает, как вынимает душу из искусства подобной анатомией? Но я этого не стал говорить, а задавал вопросы и кивал с умным видом.
Наблюдение: на улицах прибавилось публики. Хотя до предстоящих торжеств больше месяца, уже наехала масса народу, все больше почему-то из бывших западных губерний. Цены на гостиницы взлетели, как в революцию. Официально мы отмечаем пятилетие Думы, но на самом деле главным событием станет десятилетие Известных Событий и Диктатуры.
Решено! Я останусь, и буду смотреть этот спектакль до конца!
Из городских впечатлений. Пить стали меньше, по крайней мере, на людях. Кому совсем невмоготу, берут домой и напиваются в одиночку.
7 июня.
Вместо доклада комитету вышла лекция на публике. Нехорошие подозрения возникли еще когда узнал адрес дом Политкаторжанина (б. «дача Дурново»). Так и есть знакомый зал заседаний, кресла, люстры, стол президиума. За столом Андрей Петрович, Спиридонова и Натансон. Приветственная речь Натансона о моих заслугах перед партией и революцией. Спиридонова рассматривает лепнину на потолке, а я публику.
Надо так понимать, что это и есть нынешние цвет и сливки леворадикальной молодежи? Кожаные тужурки, отсутствие галстуков и головных уборов у мужской части, такие же тужурки, короткие юбки и ярко накрашенные губы у женской. И те, и другие курят. Народ, вроде, отчаянный, смотрят по-разному. Большинство с обычным любопытством, но есть и враждебные лица.