18 июля 1909 года дон Хайме де Бурбон стал преемником своего отца как претендент на трон Испании и на престол Франции. Но монархом так и не стал. Жил в замке Фрохсдорф в Австро-Венгрии, во время Первой мировой войны содержался под домашним арестом. 16 апреля 1923 года вернулся в Испанию, но его снова выслали из своей страны. Он умер в Париже.
Каждый из этих принцев дожил до глубокой старости. Нетрудно представить, что было бы с ними, если бы они остались в России после прихода к власти большевиков. Правда, есть свидетельства, что все они имели своих внебрачных детей. Тоже ведь принцы и принцессы. Только они об этом не знают.
КОРНЕТ САВИН
12 февраля 1902 года газета «Русское слово» сообщала: «Старый знакомец москвичей знаменитый корнет Николай Савин, выходец из Нижнего Новгорода, приговорённый московским окружным судом к ссылке в Сибирь за массу неблаговидных подвигов, создавших ему почти легендарную известность, появился на берегах Сены. На этот раз авантюрист принял имя графа де Тулуз-Лотрек. Парижские власти были настолько ошеломлены этим геральдическим дубль-карамболем (комбинация в игре в биллиард, С.С.-П.) знаменитого проходимца, что в течение двух дней имя арестованного мазурика сохранялось в глубокой тайне».
Кем же был на самом деле Николай Савин?
Авантюрист международного масштаба
Так называли его газетчики. Сейчас уже трудно отделить где правда, где вымысел. Воспоминаниям самого Савина вряд ли можно доверять, но кое-что в них верно. Например, то, что в молодости, став корнетом лейб-гвардейского полка, кутил напропалую. Промотал наследство, полученное после смерти родителей, залез в долги и сбежал из Петербурга. Принял участие в борьбе болгар за освобождение от турецкого ига. Был ранен, вернулся в северную столицу без гроша в кармане. Кто-то из друзей-собутыльников пристроил его в караульную службу Зимнего дворца. И вот с этого дня начинаются невероятные приключения корнета Савина.
Куда исчезли бриллианты?
Однажды из спальни Александры Иосифовны, супруги брата императора Александра II великого князя Константина, пропали три бриллианта, украшавшие оклад иконы. Эту икону подарил ей свёкр, Николай I, и великая княгиня была в расстроенных чувствах. Стоили эти бриллианты по тем временам очень дорого примерно полмиллиона рублей!
Константину Романову, стихотворцу, скрывавшемуся под псевдонимом К.Р., заниматься расследованием этого происшествия было некогда. Пригласили профессиональных сыскарей. Бриллианты нашлись в одном из ломбардов. Их отнёс туда некто Варнаховский. На допросе он заявил, что якобы действовал по указанию сына великого князя Константина Николая. А тот был в долгах, как в шелках. Его любовь к танцовщице Хетти Эйли (она выступала под псевдонимом Фанни Лир) не обходилась без дорогих подарков.
О романе князя с танцовщицей, которая не отличалась строгостью нравов, было известно. Под благовидным предлогом Александр II спровадил своего племянника в составе русского экспедиционного корпуса генерала Скобелева в поход на Хиву. Но перед этим он был допрошен шефом корпуса жандармов графом Петром Шуваловым, однако в краже так и не признался.
Подробности этого дела выплыли на свет Божий. Разразился скандал. Великого князя Николая Константиновича отправили подальше от Петербурга «для лечения от душевной болезни». Принадлежавшее ему наследство передавалось младшим братьям. Николай Константинович лишался всех званий и наград и вычеркивался из списков полка. Он высылался из Петербурга навечно и был обязан жить под арестом «в том месте, где ему будет указано» (ГАРФ).
Тогда имя корнета Савина в связи с этой историей не упоминалось. Не фигурировало оно и в воспоминаниях Хетти Эйли, опубликованных в 1917 году в журнале «Аргус».
Скорее всего, Савин хорошо знал о том, что происходило в Зимнем дворце, и приписал себе участие в похищении бриллиантов. Но именно в это время он был уволен со службы. Впрочем, не удивительно: тогда в соучастии в этом преступлении подозревались все. Лишился своей должности и Шувалов.
Но что-то в этом деле «не срасталось». Самое странное заключалось в том, что при обыске в столе великого князя Николая Константиновича обнаружились ассигнации в сумме, которая вдвое превышала ту, что была выручена в лобмарде.