Вы говорите ерунду. Я не собираюсь давать никому ложных обещаний, и вообще, перестаньте учить меня, как жить. Если вы считаете, что друзьям позволено больше, чем остальным союзникам, это не означает, что можно критиковать мои действия этого я никому не позволю, даже самым близким людям. Завтра вечером я буду ждать твоего отчета, Лоуренсий если, конечно, все пройдет удачно.
Конечно, Перси, я сделаю все, что от меня зависит.
Лютеций и Лоуренсий проводили друга взглядом, затем заговорили вполголоса:
Не нравится мне перемена в нем. Он стал слишком гордым и самоуверенным. Не хочу пожелать ему дурного, но ведь власть может так же легко уйти от него, как и пришла.
А Перси медленно шел к себе; разговор с друзьями неприятно удивил его. Странно, что у них все чаще стали появляться разногласия они не хотели давать ему свободы действий, не желали подчиняться и продолжали считать, что разбираются в политике лучше него. Но в конце концов он уже больше года прожил в племени склифов и далеко не так наивен и глуп, как раньше. Он и сам знает, как ему добиться своей единственной цели выжить.
Теперь Перси уже не знал, к чему он стремится. Подчиняться начальнику, выполнять рутинную работу он уже не хотел, новая должность ему очень нравилась и удовлетворяла честолюбие. Хотел ли он стать вождем? Эта мысль действительно не приходил Перси в голову как, зачем? Он лишь хотел победить Гольмия и добиться уважения и независимости.
***
Нинисель вышла из зала после ужина и отправилась в комнату. В последнее время никто ее не провожал, не ходил с ней гулять перед сном; Нинисель знала, что у Перси много забот, не обижалась и ни о чем его не расспрашивала. Они мало времени поводили вместе, почти не разговаривали и постепенно отдалялись друг от друга.
Нинисель свернула в коридор, но вдруг услышала торопливые шаги сзади и обернулась. Ее догнала Элизабет.
Хотя девушки считались подругами, они никогда не навещали друг друга в комнатах. Элизабет знала, что Нинисель замужем, поэтому приходить к ней вечером стеснялась. Нинисель в свою очередь не решалась навестить подругу, зная ее образ жизни.
Тайны частной жизни разделяли их, и каждая вечером оставалась наедине со своими проблемами, которые не с кем обсудить.
Поэтому, увидев Элизабет, Нинисель очень удивилась.
Пожалуйста, Нинисель, позволь мне поговорить с тобой. Мне так нужна твоя помощь. Ты бы не могла меня принять?
Сейчас посмотрю, если мужа нет дома.
Она вернулась через минуту.
Никого нет, заходи. Думаю, Перси вернется нескоро.
Девушки вошли в комнату. Элизабет, заметно уставшая, села и тотчас заговорила:
У меня к тебе просьба, дорогая, можешь сразу отказать, если сочтешь меня слишком дерзкой.
Что ты, Лиззи! Говори скорее, что случилось.
Понимаешь, Нинисель, у меня скоро будет ребенок
Нинисель кивнула.
Можешь, как и все, осуждать меня, но не в этом дело. Я даже не знаю, как начать Ты бы не могла взять моего ребенка?
Взять твоего ребенка? изумленная Нинисель не сразу поняла, в чем дело.
Просто мне запретили держать его у себя отец будущего ребенка.
А Нинисель замялась. Повисло неловкое молчание.
Пожалуйста, Нинисель, спаси моего ребенка, ведь он велит мне убить его, а я не могу. У тебя ведь тоже скоро будет ребенок.
Еще не скоро, улыбнулась Нинисель. Хорошо, я возьму твоего ребенка, Лиззи.
О, Нинисель, какая ты добрая! Ты ведь вправду возьмешь его?
Конечно, Лиззи. А отец твоего будущего ребенка
Я не могу назвать его имя.
Хорошо, не говори, если не хочешь. Давай только решим, как будем говорить о ребенке: кто его мать?
Элизабет долго молчала. В ней боролись два чувства: желание быть рядом с будущим ребенком, назвать его своим, открыто любить его и гордиться тем, что она его мать, и страх за его жизнь. Нет, ему будет гораздо надежнее оставаться с Нинисель.
После долгого колебания она наконец сказала:
Возьми его, дорогая, и назови своим. Я буду изредка навещать его. О, Нинисель, если ты спасешь моего ребенка, я вовек этого не забуду!
Ну что ты, Лиззи, успокойся. Мне кажется, я слышу шаги. Наверное, возвращается муж.
***
Перси вернулся уставшим и раздосадованным. После разговора с друзьями на душе остался неприятный осадок. Нужно было опять о чем-то думать, строить планы, но у него уже не осталось сил. Перси видел, что Нинисель переживает за него даже больше, чем он сам, но ничем не мог ее успокоить. Все пустые лживые уверения, что у него все в порядке, давно уже перестали действовать. Перси не мог заснуть дольше обычного и спал тревожно и чутко.