Услышав шаги, Перси замер. Он плотнее прижался к стене, которая оставалась в тени, и с нетерпением ждал. Минута показалась ему вечностью, прежде чем он увидел человека. Все его деланное спокойствие тотчас исчезло рядом прошел Гольмий.
К счастью, он был поглощен своими мыслями и ничего вокруг не видел; он остановился в смежном коридоре и, очевидно, кого-то ждал. Действительно, вскоре к Гольмию приблизился незнакомый член племени. Они обменялись краткими фразами, затем каждый из них протянул другому листок бумаги, прочитав, они тщательно подышали на листки и спрятали их; Перси следил за ними, затаив дыхание: Гольмий вышел из пещеры, а его союзник вернулся туда же, откуда пришел. Небрежно сложенный пополам листок выпал из кармана у Гольмия, но он этого даже не заметил.
Едва шаги смолкли вдали. Перси вышел из своего укрытия, поднял листок и поспешно развернул его, но его ожидало разочарование листок был совершенно чистым. Перси, однако, спрятал его в карман и незаметно вернулся к себе в комнату.
***
В пещере-норе тускло горел свет. Гольмий сидел на полу, поджав ноги, а Элизабет лежала на ковре. Едва слышно, дрожащим от слез голосом, она говорила:
Понимаешь, у нас будет ребенок.
Вижу, Гольмий отвернулся. Я тебя предупреждал.
Элизабет украдкой смахнула слезу.
Гольмий, пожалуйста, позволь мне оставить этого ребенка. Я бы могла поселить его здесь.
Ты с ума сошла! Он нас выдаст, и наше укрытие тоже. Кроме того, если ты будешь часто отлучаться, это заметят.
Я стала бы уходить тихо и незаметно. Потом беременность все равно не скроешь.
Нет. Избавляйся от ребенка.
Ты позволишь мне по крайней мере самой решить его судьбу?
Да, можешь сделать с ним все что годно. Если тебе будет легче от мысли, что он умер от голода в лесу, можешь бросить его там. Можешь утопить его или задушить.
Элизабет громко всхлипнула и изо всех сил вцепилась в платок.
Гольмий, пожалуйста!
Хорошо, учитывая твою нежную и ранимую душу, я умолкаю. Ласковые и покорные женщины любят душевный покой. Кстати, а как ты объясняешь свои внезапные исчезновения на целую ночь?
Никто ни о чем меня не спрашивает. Чуткие и добрые женщины заботятся обо мне, особенно Нинисель.
Взгляд Гольмия сразу стал жестким. Он весь напрягся, и Элизабет с удивлением наблюдала за переменой в его лице. Исчезла самоуверенная развязность, и он хриплым голосом прошептал:
Нинисель? Она заботится о тебе? До чего же странными бывают встречи! Ты считаешь ее своей подругой?
Элизабет кивнула.
Да будет так! наигранно рассмеялся Гольмий.
Следующим утром Перси решил рассказать Монтесуме о своей находке.
Сэр, прошлой ночью мне не спалось, и я вышел в коридор прогуляться
Он осекся, вдруг вспомнив о первом подслушанном разговоре, но лицо вождя оставалось бесстрастным, и Перси продолжил:
Я увидел Гольмия и его союзника.
И Перси подробно пересказал Монтесуме всю ночную сцену.
Вот тот листок, который я подобрал с пола.
Монтесума задумчиво осмотрел его, поднес к свету, потрогал бумагу.
Но здесь ничего нет, возразил он, на бумаге нет следов царапин.
Но ведь я отчетливо видел, как они читали текст, начал Перси, но вождь поднял руку и прервал его.
Самое вероятное предположение писали карандашом, ведь мягкий графит не оставляет следов на бумаге. Кроме того, его легко стереть. А при помощи ластика можно составить даже отдельные слова, и потом действительно придется «подышать» на листок, чтобы уничтожить написанное.
Перси стоял как громом пораженный.
Гениально! Как же я сам до этого не догадался!
Вам просто не хватает опята, чуть улыбнулся Монтесума. Пора приступать к работе, я сейчас объясню Вам, чем нам предстоит заниматься.
Перси не слушал. «Ну, Гольмий, посмотрим, кто кого. Я смогу достойно ответить на вызов. До сих пор мы лишь шутили, но теперь начнем бороться по-настоящему. На моей стороне власть и поддержка вождя, и я наконец тебя уничтожу».
И, уверенный в собственных силах, Перси принялся за работу, не переставая размышлять о великой борьбе, безжалостной и суровой, борьбе до победного конца.
Часть вторая «Политическая борьба»
«Иногда лучший способ погубить человека это
предоставить ему самому выбирать свою судьбу».