От него и так останутся рожки, да ножки, вздохнул опечаленно Гум, мне не нужны прямые откровения, это должны быть опосредованные замечания, одежда, телодвижения, манера говорить, украшения, Лил, вехи событий прошлого играющие выцветшими тонами, книги, любимые фильмы. Текст объёмного восприятия, рельеф, я выстрою, вылеплю сам, мне нужен колорит, предыстория, в общих чертах истории душевных комплексов и изъянов всем знакомы, но я хочу создать экзистенциальный шедевр, понимаешь. Действо внутри описательного шаржа, слой за слоем; робкий флирт и эссенцию. Напиток подобно эликсиру, разливающемуся по телу черной меланхолией и втягивающего в себя постороннего читателя как опиум наркомана.
Гум, тебе придется весь гонорар свой пожертвовать мне! Ты понимаешь, о чем меня просишь, злодей???
Определенно, это очень просто для тебя, ты и по сложней задачи привыкла решать.
Ага, подхалим! А дерево, кто претендует на роль больного дерева, аха-ха-ха, засмеялась Лил, даже не думай, пусть скрип его подобно ореховой дудочке ласкает мой меланхолично гниющий слух!
Лил, ты невыносима! И злорадна словно фиолетовый марципан! Дерево, это и есть Розалин; её тень водрузившаяся сверху и оберегающая от знойного Солнца.
Хорошо, ты меня тронул, я помогу тебе, развратник! У меня есть несколько персонажей на примете! Плакали твои денежки, беспредельное самодовольство Лилит, она, казалось, готова была взмыть в воздух от внутреннего ликования, поскольку теперь это стечение обстоятельств наделяло её практически безграничной свободой, да, мой дорогой, она подошла к нему, склонилась, и с томным кульком пальцев на его вороте, поцеловала нежно в губы.
Я ухожу! бойко прикрикнула она, удаляясь в уборную.
Постой, ты не дослушала меня, это еще не всё!!!
Пока хватит! Ты же не хочешь, чтобы я закипела, не ровен час!
Конечно, я не желаю этого, мой злорадный корнишон, уже про себя произнес Гумбольт.
16.02.2017Лил, я люблю тебя
Вот она завернутая в плащ, словно лысая промокшая гусеница просочилась в дверь, сперва просочился ключ в замочную скважину, а затем бочком Лилит, она очень интересно закрадывается в квартиру, будто женщина из департамента СС, у неё черная папка, в которой какие-то вечные документы, очки в терракотовой оправе, строгий котелок, она теперь такая важная птица, статная и чопорная; хотя в доме это все стирается, особенно на кухне и в спальне. В спальне она теперь полюбляет проводить время и читать, сидя у торшера, раньше её было не заставить взять в руки книжку, а теперь какие-то замысловатые учения, история, философия; порой она формулирует далеко беспрецедентные вопросы, на которые даже Гумбольд затрудняется ответить, хотя вроде как ему все было по плечу в жаркую юность.
Лил, я люблю тебя, я сегодня проснулся с этой четкой мыслью, сказал Гуми.
Ммм, это интересный вираж по наклонной, и сколько же ты спал?
Не знаю, часов пятнадцать или шесть, собственно, какая разница, я люблю тебя и это осознание четко прорезало мой больной удрученный мозг.
Чем же он удручен на сей раз? Ты стал подолгу спать, вот Рабле себе такого не позволял, и Дидро также, Гумичко.
А Робинзон Крузо позволял с Олдосом Хаксли, знаешь по сколько они спали?
Нет, что ты, откуда мне такие подробности знать, тщеславной конторской овечке.
Я тебя так не называл, ты не овечка вовсе, ты клубничка, аха-ха-хах.. правда, все же он здорово выкручивается из положения?
Да, уж, она поправила очки, чтобы наверняка уже принять какой-нибудь подкидной трюк.
Так вот они спали по нескольку дней, а порой и неделями, один жил на острове необитаемом, а там экология ого-го-го, а другой жил в прериях с коренными индейцами, и соответственно приобщался их культуре сезонной спячки!
Как здорово, я и не знала, уже больше язвительно отреагировала Лил.
Лил, а как ты в меня влюбилась, ведь был какой-то толчок к этому?
Ага, было очень много толчков, и взрывов, все взрывалось и ухало внутри, и я была маленькой глупенькой тщеславной овечкой, мне так нравился взрослый дядичка, и я его таким образом полюбила. Ах, да, затем его полюбили все мои подруги, которым он чесал без конца и краю про все на свете, и готовил к экзаменам, кормил их мороженным и отборными байками об устройстве вселенной и космоса.