Сначала оторвать руку. Или выколоть глаз. Или все сразу. А потом начинять пирог: драки, веселье, боги. Пожалуй, ты прав, Эриний Неизвестный, посланец Таната. Так оно и есть. Разве что веселья в моей жизни было маловато.
Или это мне так сегодня кажется? Кажется, потому что я понял: мне некуда возвращаться.
Некуда и незачем.
Песнь первая
Элевсинский огонь
Строфа-I[10]
Мне жарко, мама! Жарко!
Сейчас, сынок, сейчас, маленький
На лоб ложится холодное полотенце. Мамина рука легко касается щеки.
Сейчас, Диомед. Тебе будет легче
В горнице темно. В углу догорает светильник, тяжкий чад горелого масла не дает дышать. Я хочу пожаловаться маме, но гордость мешает. Я уже почти взрослый. Мне шесть лет! Я не должен жаловаться, не должен плакать!
В углу спит рабыня та, что должна сидеть возле меня всю ночь. Она хорошая, но иногда говорит плохие слова. Днем, когда я спал Нет, это она думала, что я сплю, я не спал, я просто не открывал глаза Она сказала, что я сиротка. Бедный сиротка, который растет без мамки. Это неправда, мама здесь, она со мной!
Меня часто так называют сироткой. Или даже сиротой. Мама говорит, чтобы я не обижался.
Жарко! Может быть, уже лето? Ведь я лежу в этой горнице очень давно, наверное, лето уже настало!..
Рабыню не надо будить. Пусть спит. Ведь пришла мама, а об этом никто не должен знать. Никто-никто!
Это наша тайна. Моя и мамина.
Ее рука ложится на лоб, скользит по волосам.
Они думают, что я умру. Я ведь не умру, мама, правда?
Ну что ты, сынок! Сейчас ты заснешь, а утром проснешься здоровым, совсем здоровым.
И смогу выйти на улицу?
Я там давно не был, на нашей Глубокой улице, в нашем царстве-государстве, что раскинулось от Трезенских ворот до ступеней храма Афины Трубы. А это плохо. Там сейчас наверняка всем заправляют Алкмеон с Амфилохом. Опять, поди, привели своих пеласгов! Без меня Сфенелу с ними не справиться. Может, прямо сейчас наши дерутся То есть, нет, конечно, сейчас ведь ночь
Смогу, мама?
Конечно, сможешь!
И на площадь? К храму Трубы?
Сможешь, сынок.
Я верю. Я не могу не верить маме. Верю, хотя слышал то, о чем сегодня говорил жрец-знахарь с папой. Он шептал по-хеттийски, думал, что я не понимаю
И дедушка Адраст тоже говорил с папой по-хеттийски. Я еще удивился дедушка никогда не приходит к нам домой. А тут пришел, посидел возле моей постели, погладил по лбу. И дядя Капаней, и дядя Полиник Все они говорят шепотом, никто не улыбается, не смеется даже дядя Капаней. И Сфенела ко мне не пускают, и Ферсандра. И жарко, жарко!
Хорошо, что вечером пришла мама!
Они все думают, что я умру? Да? Потому и жертву в храм понесли?
Мама смеется, и мне сразу же становится легче. Если мама смеется, значит, все будет в порядке.
Жертву не несут, Диомед. Жертву приносят. Люди думают, что это поможет.
Я хочу спросить у мамы, когда жертва помогает, а когда нет и почему она так называется «жертва», но не успеваю. Жар накатывает, мешает дышать. Видеть. Слышать
Темная горница, светильник в углу, у спящей рабыни смешно приоткрыт рот. Постель низкое ложе, на которое легко запрыгивать. Мальчик с мокрой повязкой на лбу, струйка воды течет по щеке, глаза закрыты. Я уже видел этого мальчика!
Мама!
Почему-то кажется, что меня никто не слышит
Ее рука сжимает мою ладонь. Или это мне тоже кажется?
Тише, сынок, тише! Иначе услышит ОН
Мамин голос У мамы никогда не было такого голоса! И кто это ОН? И тут мне становится страшно. Я не могу смотреть на мальчика с повязкой. Такого знакомого мальчика
Темно! Почему погас светильник? Как хорошо, что мама рядом! Как хорошо
Уйди! Ты не возьмешь его! Не возьмешь! Слышишь?
Почему мама кричит? Мама никогда не кричит. И почему я не вижу мальчика? Этот мальчик очень похож Похож на кого-то
Слова чужие, непонятные, страшные. Или это ночной ветер бьется о ставни?
Уйди! Это говорю тебе я Сова!
С кем это разговаривает мама? Разве ее зовут Сова? Сова это птица, а маму зовут
Темно, темно, холодно.
И пустые зеркальца чужих глаз равнодушные, мертвые. Взгляд Того, Кто пришел за мной.
Мама! Мама
* * *Спи, спи, хороший господин! Тебе спать надо. Спи, а то не выздоровеешь.
«Хороший господин» это тоже я. Так называет меня рабыня, та самая, что заснула, сидя на скамье и смешно приоткрыв рот. Заснула потому что пришла мама, а маму никто не должен видеть