Ну что, приехали. Понял, да?
Где Гантэр. спросил Инго, вылезая из телеги.
А я что, знаю? Не знаю я. ответил Куно. Вон, спроси их. и он указал на группу кузнецов.
Подождите меня тут, я сейчас вернусь. сказал Инго армарийкам, которые уже успели вылезти из телеги.
Мне нужен Гантэр де Сильво. проговорил Инго, подойдя к кузнецам. Вы знаете где он сейчас находится.
Ты это у кого спрашиваешь? проговорил один из никсов. Если у меня, то я не знаю. и повернувшись, выкрикнул: Эй, Фило, знаешь где Гантэр?! Фило!
Фило!!! присоединились другие, крича на ухо никсу, который стоял у кузнечных мехов. Фило, глухая ты херня!
Что?! приложив к уху ладонь отозвался Фило.
Где Гантэр?!
Там! Фило указал перед собой.
Там. многозначительно повторил кузнец, к которому обратился Инго.
«Там», это где? растерянно спросил Инго.
Ты тупой? Тебе же показали. и он снова повторил жест.
Все ясно. Теперь Инго понял, почему Гантэр так долго собирал новую армию. Удивительно, как он вообще нашел с ними общий язык.
Пока Инго думал, где ему искать лидера повстанцев, к нему подошел еще один никс. И хоть он был одет в обычный кожаный камзол и штаны, заплетенная в косу борода и множество татуировок выдавали в нем жителя севера. Из-за бороды было не ясно сколько ему лет: то ли двадцать, то ли сорок. Эта особенность была присуще всем никсам.
Ты Инго? спросил он, и не дожидаясь ответа, продолжил: Меня зовут Хаган, я помощник Гантэра. сказав это, он протянул массивную ладонь, покрытую татуировками.
А где сам Гантэр? спросил Инго, пожимая руку.
Занят. На охоте. Он попросил меня встретить вас. Не думал, что вы приедете так скоро.
Инго был рад, что в этом скопище варваров нашелся человек, который может разговаривать на «человеческом» языке. Хотя, это не удивительно. Судя по татуировкам на теле Хагана, тот был из Поларвейна, северной столицы империи.
Мы срезали через брод Сильды.
Это река чтоли? Извини, я тут еще не все названия выучил. проговорил Хаган, поглаживая заплетенную бороду. А это и есть армарийки? он указал на женщин у телеги.
Да. У вас есть где их разместить?
Найдем. отмахнулся Хаган. Там ведь еще принцесса, так? И дочь Стенторианов? Я знал Рейнера, хороший был человек.
Упоминание отца Габри немного кольнуло Инго. Он уже давно перестал винить себя в его смерти, но все равно ощущал некое терзание в душе.
Ладно, пойдем покажу тебе лагерь. проговорил Хаган.
А как же Инго в недоумении показал на армариек.
За них не беспокойся. и повернувшись, Хаган поманил кого-то пальцем. Тут же к ним подскочила женщина, одетая так же, как и Хаган, в кожаный камзол. Займись ими. приказал никс.
Кивнув головой, женщина направилась к телеге.
Так ты богорожденный? спросил Хаган. Не бойся, тут можешь не прятать глаза. Почти все тут молятся Королю Богу.
Кому? не понял Инго. Он первый раз слышал о таком боге.
Королю Богу. повторил Хаган. Он что-то вроде Владыки Неба.
Сказав это, Хаган сделал жест рукой, давая понять, чтобы Инго следовал за ним.
Инго вступил на одну из тропинок, которые тут успели вытоптать никсы.
Давай сначала найдем тебе дом. предложил никс.
«Домов» в лагере действительно было предостаточно. Пока они шли, Инго увидел, что помимо палаток из меха и деревянных построек, были и ямы, накрытые сверху толстыми шкурами. Из некоторых ям валил дым.
Это ямы сиффийских племен. проговорил Хаган, заметив интерес Инго. Помимо них, есть еще и горные племена. Различить их не трудно одни носят шкуры, другие не носят шкуры.
И правда. Инго только что увидел женщину, которая вылезла из ямы неподалеку. Сначала он подумал, что она одета в сильно облегающий кожаный наряд, но потом понял, что это не одежда, а черная краска. Она была почти голая. Из одежды на ней была лишь набедренная повязка. Заметив взгляд Инго, женщина послала ему некое подобие воздушного поцелуя.
С этими поосторожней. сказал Хаган. Если захочешь воспользоваться, то смотри в оба. Они любят кусаться.
Буду иметь в виду. проговорил Инго, наблюдая за тем, как из еще одной ямы вылез двухметровый никс с окровавленным топором в одной руке, и отрубленной головой козла в другой.
Кстати, Хаган резко остановился, мне говорили, что у тебя какая-то особенная воля.