Выходя с поляны, машинально оглянулся назад, и в груди что-то екнуло. Над камнем, где я только что был, зависло нечто полупрозрачное, имевшее подобие человека в черном балахоне с капюшоном, но через мгновение выглянуло солнце, и все мои страхи и видения растворились в его ярких лучах. Приглядевшись и никого не обнаружив, я пошел дальше. Да, я всегда отличался впечатлительностью, вот и сейчас один в лесу, достаточно далеко от дома сам нарисовал в мозгу страшную картинку, сам испугался, сам себя уговариваю, что это выдумки, но, уходя с поляны, уже боюсь оглядываться: а вдруг опять тень в балахоне пригрезится. Еще заметил по ходу размышлений, что кроме криков ворон да шелеста листвы от порывов ветра на поляне я не слышал ни одного звука. Сейчас, двигаясь дальше, опять чирикали синицы, стрекотали кузнечики, где-то далеко куковала кукушка. Я по привычке сразу начал считать количество ку-ку. Бабушка всегда говорила, что кукушки остаток жизни в годах отсчитывают. Я в это не верю. Думаю, что бабушка уже старенькая и она прекрасно понимает, что ей недолго осталось жить, вот и придумывает всякие варианты вычисления этого остатка. Кукушка в это время десяток раз крикнула, на несколько секунд замолчала и потом с новой силой закуковала.
Лесок, по которому я бродил в поисках заветного родника, был неприятным для подобных прогулок, оттого что на каждом шагу лицо мое вляпывалось в паутину, а жирные пауки, не успевшие отползти в укрытие, оказывались на мне. Я с раздражением сбрасывал их с плеч, шеи, рук и при этом пытался снять липкие волокна паутины с лица. Заросли кустарников стали гуще, и приходилось с трудом через них продираться или обходить по краю. Под ногами чаще стала появляться грязь, лужи, и вот я, вымазав ноги почти до колен, решил прекратить поиски. В общем-то, я в сказки не верю, и детский бред, который услышал от встречной девчушки, я сейчас уже не воспринимал всерьез.
Дойдя до лагеря, я вновь вошел прямо в одежде по колено в озеро и, создавая фонтаны брызг, начал круговыми движениями каждой ноги пытаться смыть лесную грязь. Бинт был вымазан до такой степени, что обязательно нужно было сделать перевязку. Немного посидев на береговом камне и дождавшись, когда из хлюпающих кед вытечет вода через боковые отверстия, я пошел искать воспитателя, чтобы она поменяла мне бинт. Искать долго не пришлось она была у костра, где с девчонками готовила ужин. Но перебинтовывать не стала, а отправила к физруку. Я вспомнил, как она плохо себя почувствовала при виде крови, и решил взять бинт и сам сделать себе перевязку. Просто, подходя к поляне, я видел, что физрук с другими пацанами ушел в лес за хворостом для костра. Взяв всё необходимое, я побрел в свою палатку. Тут мне в голову пришла мысль о том, что я совсем забыл про рану, а рука уже не ныла и не горела, как по дороге к месту стоянки. Удивился я еще больше тогда, когда, сняв грязный бинт, увидел, что порез хорошо затянулся и дырки в ладони уже не было, а только края раны немного торчали вверх. Обработав йодом, я мастерски замотал бинтом кисть с «замком» на большом пальце, ведь я сын и внук медиков и стыдно не уметь делать подобные элементарные вещи.
А потом наступил общий сбор у кострища, ужин, гитара, хоровое пение и всякая чепуха, которую передавало из уст в уста не одно поколение детских озерных туристов. Страшилки о духах, покойниках и прочую водно-лесную нечисть. В этот раз у нас не было интересных рассказчиков, как в прошлый поход, когда историк, а по совместительству воспитатель, вещал нам о жизни неандертальцев, мегалитах, мамонтах и шерстистых носорогах, обитавших в этих урочищах. Посидев немного, я отправился обратно в палатку, в шутку сказав соседу, уговаривавшему меня остаться, что скоро пойдет дождь.
У меня не выходила из головы мысль о старике, встреченном мной в лесу. Я с твердым намерением ложился спать пораньше, чтобы встать рано утром и пойти на эту Королеву. Залез в спальник, отвернулся к стенке палатки и попытался заснуть. Резкий, оглушительный хлопок разбудил мой только что расслабившийся организм. Я вскочил, глядя в темноту палатки, и в эти секунды, пытался понять, что, собственно, происходит. Первое, что я услышал после хлопка и пробуждения, так это приближающийся шум мощной стены дождя. Это как подходящий состав поезда. Всё ближе и громче И вот мощные и частые струи небесного водопада вонзились в крышу палатки, как будто миллионы рапиристов ударили разом, пытаясь пронзить насквозь ткань и поразить предполагаемую цель. Вся братия, соскочив с нагретых мест у костра, кинулась врассыпную по палаткам. Мои соседи с гиканьем и свистом тоже влетели в нашу четырехместку, и при этом вместе с ними влетела в палатку, наверное, сотня комаров.