Говорил он так, словно Белокурый уже был согласен и на разбой, и на контрабанду. Граф мерно покачивался в седле, отпустив поводья Раннего Снега, и был мрачен, ибо наследственный способ приращения богатств семьи и должность королевского лейтенанта пока что не совмещались в уме никоим образом.
Смейлхольм, пилтауэр Принглов, Приграничье, Шотландия
Это был довольно однообразный пейзаж, который лишь слегка скрашивали горы на западе, их угрюмые серо-сизые спины. За перевалом находилась Западная Марка, земли от века соперничающих за господство Джонстонов и Максвеллов. Существо от природы исключительно земное и непоэтическое, Патрик Хепберн вначале бесился от скуки, глядя, как хребет холма ныряет в долину, а после снова выплывает новым изгибом почвы, потом привык, потом это стало ему даже нравиться где-то к пятому дню похода. К пятому дню похода бескрайнее небо над холмами захватило его и понесло всякий раз, как он смотрел ввысь, клок сердца отрывался и воспарял туда, к перистым облакам, скрывающим Господа о Творце настоящий приграничник задумывается всего дважды в жизни на первом причастии и на последней исповеди, аккурат перед джигой висельника, но молодому Босуэллу тогда еще свойственно было удивляться величию Творения и неведомому промыслу Творца. Радуга в полнеба через все поле от края до края он вырос в городе, тесном и душном, полном людей и людской грязи, где только ветер с моря вымывал из улиц их затхлый запах, он никогда не видал такого простора на небе и на земле. Мирно золотились поля, полные наливающимся зерном, дорога вилась под холмом, и серая пыль оседала на шкуре мохноногих шустрых галлоуэев. Пилтауэры появлялись среди всего этого благолепия внезапно, на горизонте, на скальном выступе почвы холма, среди чистого поля, словно зловещее напоминание о том, какова действительная подоплека мирного времени в Приграничье. Угрюмые башни, обнесенные барнекином, караульные на стене, запертые ворота для королевского лейтенанта и Хранителя Марки они отворялись по первому окрику, и там, во внутреннем дворе, Босуэлл вновь вел бесконечный разговор с настороженным хозяином. Иногда Патрик принимал предложенное гостеприимство, как было в Смейлхольме, иногда, как было у Керров, предпочитал увести людей на открытый воздух, чтобы засыпать возле теплого костровища, завернувшись в плед, сквозь дремоту слыша, как пересвистываются часовые, как ведет старинную песню о парне с Ярроу приятный, чуть с хрипотцой голос кузена Бинстона чтобы до того, как веки сами собой сомкнутся от усталости, в глаза лилось затухающее в пожаре бессмертное небо. Особенно рассвет и закат здешних мест завораживали Белокурого мелкие брызги розовато-золотого света на бледном серо-голубом или густое небо, сквозь темную синеву приближающейся ночи полное крови.
Они заходили в дома беднейших, обмазанные глиной и коровьим навозом поверх сплетенных из ивняка стен без окон, топившиеся только жаровней на полу, пропахшие и зачерненые торфяным дымом, и там граф Босуэлл, хранитель Марки, усаживался за стол с семьей хозяина и ел с фермерами тот самый потаж с ежами и белками и не морщился, что по первости удивляло Болтона, помнившего, каким сияющим щеголем прибыл в Хермитейдж Белокурый. Они ночевали в бастлхаусах зажиточных если можно называть зажиточным человека с малым куском земли, двумя десятками овец, парой молочных коров и пятеркой галлоуэев в тех грубых деревянных срубах или каменных двухэтажных домах, сложенных так массивно, словно их строили тролли. В первом этаже, в сводчатом хлеву, ревели коровы, укрытые на ночь, оттуда через люк в полу в комнаты второго, чистого этажа, поднимался острый запах навоза и овечьей мочи, влажный дух закрытого стойла. Здесь, наверху, над стойлами, Босуэлла ждала сухая постель и жаровня возле кровати, и потчевали тем же потажем, но уже с овечьей головой для дорогого гостя. Бастлхаусы ласкали взор Белокурого своей добротностью конечно, эта примитивная каменная кладка не выдержала бы, скажем, залпа из пушек, но десяток-другой «конченых», вооруженных только пистолями да джеддартами, вполне могла заставить разочароваться в своих намерениях. Самые знаменитые рейдеры обитали в пилтауэрах укрепленных башнях, а лэрды в кипах, укрывищах-крепостях. Есть три способа построить правильный пилтауэр: на скальном выступе-возвышении, чтобы видно было с караульной галереи на много миль вокруг; посреди болота, чтобы любой неприятель завяз по шею, пробуя подойти к барнекину; в глухом лесу, где надобно еще не заплутать нападающему, а защитникам легко выбить любого врага. Сейчас граф Босуэлл направлялся в логовище волка, обустроенное по третьему типу в твердыню Бранксхольм, с ответным визитом к Уолтеру Скотту Бранксхольму-Бокле, легендарному Уоту Вне-Закона.