Шамбон выглядел этаким щеголем: высокий, худощавый, подчеркнуто благовоспитанный.
Мужчины поздоровались за руку.
- Он там, - прошептал Шамбон.
Комиссар вошел в кабинет. "Так вот оно что, каскадерка!" - подумал он, поклонившись молодой женщине, которая стояла, опершись на спинку кресла и прижимая ко рту носовой платок. На госпоже Фроман было легкое меховое манто, под которым угадывалось стройное тело, в ушах бриллианты, на шее жемчужное ожерелье - сама роскошь.
Дрё взглянул на распростертое тело.
- Я глубоко сожалею. Примите мои соболезнования, промолвил он и обратился к Шамбону, стоявшему на пороге: Вы нашли его именно в таком положении? Можете это подтвердить?
- Безусловно.
Комиссар встал на колени, осторожно приподнял плечо покойного, чтобы открыть лицо. Госпожа Фроман вскрикнула.
- Уведите ее. Но недалеко... Гарнье, осмотри, пожалуйста, револьвер, - приказал Дрё.
Под телом натекла кровь, но большая ее часть пропитала жилет и рубашку. Дрё пощупал руки. Они были мягкие. Смерть наступила совсем недавно. Дрё взглянул на часы. Скоро полночь. По-видимому, Фроман выстрелил в себя около одиннадцати часов.
- Пушка старая, - заметил Гарнье, - с нею, наверное, воевали еще в 14-м. И при этом плохо чистили.
- Позовите консьержа.
- Я здесь, месье, - ответил тот.
- Вам знаком этот револьвер?
Консьерж испуганно вытянул шею.
- Да... Кажется.
- Вам кажется или вы уверены?
- Мне кажется, я в этом уверен. Обычно он лежал близко. В библиотеке.
Комиссар встал.
- Покажите, где.
Он проследовал за консьержем в соседнюю комнату. Дорогие старинные переплеты. Мягкий блеск позолоченных корешков. Посередине длинный, совершенно пустой стол.
- Он был здесь, в этом ящике.
Консьерж открыл ящик.
- Там его больше нет, - сказал Дрё. - Насколько я понимаю, всем было известно, что в этом ящике лежало оружие?
- Думаю, да. Замок стоит на отшибе. На всякий случай...
- Понятно, понятно...
Комиссар вернулся в кабинет, развернул носовой платок и осторожно поднял телефон, все еще стоявший на ковре.
- Алло... Это вы, Мазюрье? Дрё у телефона. Бригаду отправили?
- Да. Судебно-медицинского эксперта тоже. Я сразу принял меры. Они вот-вот явятся. Это самоубийство?
- Без сомнения. Вы записали время вызова?.. Я имею в виду Братскую помощь...
- Разумеется. Без десяти одиннадцать.
- Спасибо.
Консьерж и Шамбон, поддерживавший вдову, смотрели на него с тревогой.
- Не стойте здесь. Подождите меня... - сказал комиссар.
- В салоне, - предложил Шамбон.
- Прекрасно. В салоне. Сначала позвольте вопрос... не бойтесь, чистая формальность. Я ведь должен представить рапорт. Господин де Шамбон, где вы провели вечер?
Кузен принял обиженный вид.
- Я?.. Ну, я был в кино. В "Галлии", если вам так необходимо знать... - Он порылся в карманах. - Могу показать билет.
- Не стоит. Поймите, мне нужно знать, кто где находился... Ни одна деталь не должна оставаться невыясненной... А вы, мадам?
- Я была у друзей... Лаузели, это на площади Бессоно... Мы играли в бридж...
- Благодарю вас. Когда мы получим первые результаты, у меня будут к вам и другие вопросы.
Он вернулся к Гарнье, указал подбородком на револьвер, который инспектор держал кончиками пальцев в бумажной салфетке.
- Что еще?
- Ничего, патрон. Выстрелила одна пуля.
- Как и следовало ожидать. Так. Положи его на письменный стол и пойди посмотри, не разбудили ли больного. Может, он что-нибудь слышал.
- А если он спит?
- Не настаивай. Оставь его в покое. Потом узнай, не хочет ли старая дама сделать заявление. Попроси консьержа, чтобы он тебя проводил, а между делом постарайся выудить из него побольше... не было ли у старика депрессии... не болел ли он... не был ли в ссоре с родственниками... ну, не мне тебя учить, как работать.
- А что вы сами думаете, патрон?
- Пока что у меня нет определенного мнения.