В подземном переходе метро Лялин подошел к таксофонам. Поискал в кошельке монетку. Снова осмотрелся. Снизу доносился глухой шум проходящих поездов. Мимо него спешили зачуханные, озабоченные москвичи. Две бабы, явно приезжие, на ручных колясках волокли огромные торбы. Спешили на барахолку. Ничего настораживающего. Да и почему здесь ему ждать опасности? Он же дома!
Лялин набрал номер. Выждал, когда пройдут ровно три вызова. Повесил трубку. Опять набрал тот же номер. «Лопухов», — ударил в ухо ответ. Не произнося ни слова, Лялин повесил трубку. Чертыхнулся, как чертыхается каждый, кого за собственную монетку автомат соединяет не с тем, с кем бы хотелось. Махнул рукой, перешел к другому таксофону. Еще раз набрал номер.
— Калерия Павловна? Здравствуйте, милая! Это Гаррик. Можно я к вам загляну на минутку?
— Гаррик! — голос генеральши звенел радушием. — Ты нас не забыл? Мы ждем, приезжай.
***
В небольшом кабинете высокого посольского дома, за глухой без окон стеной, под звездно-полосатым флагом Соединенных Штатов немолодой, коротко остриженный мужчина просматривал бумаги. Внезапно под правой рукой тихо пискнул зуммер внутреннего телефона.
— Джеф? Мне нужно срочно к тебе зайти.
— Денни? Давай, я жду.
Нажав на клавишу, хозяин кабинета разблокировал запирающее устройство. И тут же на пороге появился Денни Гаррисон, лысеющий толстячок, домашний, уютный, ничем не похожий на кадрового офицера разведки с двадцатилетним стажем.
— Что стряслось, Дэнни?
— Вчера в Москву прибыл Дворянин. По нашим условиям он должен выйти на связь только через неделю.
— И что?
— Он только что звонил в «Русам» и потребовал немедленной связи.
— Это тебя пугает?
— Скорее озадачивает.
— Насколько я знаю, Дворянин в своих действиях предельно осторожен. Если просит связь — это серьезно. Где он должен сделать первую закладку?
— На первой точке. В сквере у Ржевского переулка и улицы Воровского.
— Проверьте еще раз: если вызов сделан с точным соблюдением условий, надо выслать к тайнику человека.
— Да, сэр.
— И максимум осторожности, Дэнни.
Толстячок улыбнулся.
— Будем стараться, Джеф.
***
К удивлению Лялина, на звонок дверь открыла не домработница, как бывало в прошлые годы, а сама хозяйка — дородная Калерия Павловна.
— Гаррик! — воскликнула она и протянула навстречу пухлую, сладко пахнущую руку. — Мы так рады, так рады! Как ты возмужал! А мы все стареем. Боже, как летит время!
— Калерия Павловна! О каком времени вы говорите? — поспешил успокоить хозяйку гость и приложил руку к губам. — Вы в самом прекрасном возрасте!
Дверь одной из комнат открылась, и оттуда выпорхнула генеральская дочь — двадцатилетняя Леночка.
— Гаррик! — она бросилась ему на шею и повисла, согнув ноги в коленях. — Я вас конфискую на весь день. Можно, мама?
— Леночка, — голос Калерии Павловны прозвучал с фальшивой строгостью. — Нельзя так фамильярно. Ты крайне бесцеремонна. Юрий Михайлович только приехал. Куда ты собираешься его потащить?
— В театр. У меня два билета в партер Ленкома. И нет порядочного мужчины, чтобы взять с собой. Ни одного.
— В театр? Как вы смотрите на такое предложение, Гаррик? Вас это не утомит?
Старушка явно не желает остаться с ним наедине, понял Лялин и с преувеличенной радостью воскликнул:
— Что вы, милая Калерия Павловна! С корабля в театр — разве такое может утомить?
Хозяйка довольно засветилась и добродушно благословила:
— Не позже полуночи, Леночка. Чтоб нам с папой не волноваться.
— Есть, госпожа генерал-полковница!
Леночка вскинула руку ко лбу и шутовски отдала честь, смешно выворачивая ладошку наружу.
— Вы с машиной, полковник?
— Леночка, милая, в наш век и без колес? Обижаете!
— Тогда идем.