Довольно нам с тобой бегать по столовым!
Впрочем, если их лень одолеет, - он говорил, поглядывая на Витю, - то можно брать обед в нашей фабричной столовой.
И это Лиза помнила: дядя Сева всегда был балагуром, и хорошо, что он не изменился, около него будет уютно, легко.
Прежде чем снять шляпу перед тусклым от пыли зеркалом, Софья Васильевна перчаткой протерла на нем светлый овал.
- Да у тебя, наверное, и кастрюль нет! - сказала она, приближая лицо к овалу. - И на чем ты готовишь?
Всеволод Васильевич опять заглянул под свою руку.
- Ты слышишь, Вить, какое странное мнение! У инженера - и нет кастрюли! А чай себе он, наверное, кипятит на свечке! А не знают того, что у него две настоящие кастрюли, один чайник, одна сковородка и три электрические плитки.
Софья Васильевна вынула из кошелки дорожную салфетку и ею вытерла теперь уже все зеркало.
- Плиток чересчур много, а кастрюль мало, - отозвалась она.
- Ничего не много! Как раз хорошо, что три плитки! - бурно заговорил Витя, и дядя Сева даже чуть приподнял руку, чтобы дать Вите свободно высказаться. - У нас, когда перегорит плитка и пока я чиню, все останавливается, а мама меня торопит, а я спешу, а она говорит...
- Абсолютно верно, Витенька! - примирительно сказал дядя Сева, опять обнимая мальчика. - Тем более простительно иметь три плитки, что находятся они рядом с таким источником электроэнергии, который твоей маме и не снился. Все заводы и фабрики вокруг вертятся на нем. А когда пустят последние турбины, то и на расстояние ток пойдет... Ну, а теперь давай посмотрим, как выглядит красивое стенное зеркало, когда на нем нет пыли. Пойдем и ты, Лиза!.. Да-да, удивительно! В сущности, все великие открытия очень просты. - Всеволод Васильевич подвел Витю и Лизу к зеркалу. Н-да-а... очень просты, но бывают абсолютно ненужными, я бы сказал бестактными! До вашего приезда мне было двадцать девять лет, теперь, после стараний вашей милой мамы, в зеркале отчетливо виден сорокадвухлетний человек. Как по паспорту. Такие открытия надо после открытия тут же и закрывать... К сожалению, пыли теперь долго не дадут сесть на прежнее место. Прощай, молодость!
Лиза рассмеялась, тоже хотела что-то прибавить к дядиным шуткам, но Всеволод Васильевич, взглянув на часы, поспешно ушел в соседнюю комнату. Вернулся оттуда с портфелем, озабоченно похлопывая себя по карманам.
- Я тебе. Соня, советую, - сказал он уже другим тоном, пристально посмотрев на сестру, - советую сегодня по своим делам не ходить. Устраивайтесь, отдыхайте от дороги, а уж завтра начнешь. Я буду к семи часам.
Шуваловы устроились довольно быстро, но с обедом в первый день опоздали - надо было освоиться среди чужого и незнакомого: неизвестных магазинов и рынков, неизвестных дядиных полок и ящиков, где надо было найти соль, вилки, скатерть. Но уже на другой день, перед поездкой в отдел кадров, утренний завтрак был во всем возможном благолепии.
- Ведь это смотрите что! - Всеволод Васильевич, не двигаясь, робко сложив на животе свои большие руки, окидывал взглядом стол. - Скатерть! Вполне белая.
Ножи и вилки сияют. Колбаса почему-то не на газете, а на тарелке. А соль - обыкновенная, общеизвестная соль - не в миске и не в кружке, а в солонке...
- Тебе жениться надо, - сказала Софья Васильевна.
- При подрастающем поколении такой вывод делать не стоит, - сказал Всеволод Васильевич, обстоятельно усаживаясь за стол. - После твоих слов можно подумать, что это мероприятие существует только для того, чтобы соль была в солонке, хлеб - на тарелке.
Этого даже мы, холостяки, не думаем...
- Ну, конечно, не поэтому, а вообще...
Дядя Сева не спеша постукал ложкой по яйцу и, смяв скорлупу, стал отщипывать ее. Когда показался голубоватый, влажно блестевший купол белка, он положил руки на скатерть, чего-то подождал и поднял на сестру большие серые глаза.