" Женщина толкнула стеклянную дверь, сквозняк дернул ее за плащ, гул привычно наполнил уши, скрежетом поздоровался автомат, шероховато поползла под рукой резина эскалаторного поручня. "Там метро нет, - подумала она, - и наземный транспорт, небось, весь старый, набитый, тряский... И зима длинная. Придется, видимо, отказываться от каблуков, а то ног не напасешься, я знаю."
Казуистика
Мне сегодня рассказывает девочка из корпоративного отдела: приходят к ней чуваки, которых она вызвала, какой-то маленький завод, который задолжал по ссуде месяца три или четыре, и там набежало что-то тысячи три баксов, где-то так. И вот приходит с ними, она говорит, такой здоровенный бугай, с плоским затылком и в футболке от Версаче, ну, ты понимаешь, о чем идет речь. И говорит, что он как-бы их адвокат. Ну хорошо, адвокат так адвокат. Она, значит, достает распечатку и показывает: вот, говорит, у вашей компании задолженность по ссуде, мне хотелось бы, в первую очередь, узнать, чем вызван неплатеж, а во-вторых, обсудить, как, значит, мы с вами эту задолженность погашаем. Ребята сидят, молчат, а этот их адвокат говорит: "Понимаете, говорит, бабки - это не проблема". Девочка, соответственно, слегка шалеет, и говорит: "Простите?" - "Ну так, - говорит чувак, - бабки не проблема." - "Нет уж, говорит девочка, это Вы меня простите, я не знаю, как расставляются приоритеты у вас, но мы - банк, мы работаем с деньгами; когда в вопросах выплаты денег нашими должниками возникают трудности, мы именно это и называем словом "проблема"". И тут чувак говорит: "Да нет же, вы не понимаете. Бабки - это не проблема. Проблема - это сроки."
Доказательства
Нет, сказал он твердо, мы будем жить тут, с отцом. Я буду учиться в заочной школе и работать, ну, что-нибудь продавать. А ты будешь учиться, а потом мы наймем няню и поступим в институт. Я обо всем подумал, так что все, волноваться нечего. Ты с ума сошел, сказала она, что ты такое несешь, ты хоть сам понимаешь? Абсолютно, сказал он, ты знаешь, я абсолютно понимаю, даже удивительно. Мне страшно, - сказала она. Он помолчал и сказал: и мне страшно, но, понимаешь, мы вместе, ты это пойми до конца, до самого конца, от этого, ты увидишь, становится гораздо легче. Она положила на стол часики, уперла руки в колени, локотками наружу, как будто собираясь с духом, затем резко встала и пошла в ванную. Он откинулся на подушку и стукнулся затылком о подоконник. Ему действительно было очень страшно. Он закрыл глаза и тут же услышал:
- Синее.
Он открыл глаза. Она стояла на пороге и улыбалась, глаза переливались и искрились от набухающих крупных слез. Синее, сказала она, ничего нет, - и расплакалась, бросилась к нему, и они лежали так несколько минут, она всхлипывала, а он смотрел в потолок и гладил ее волосы. Потом, когда он осторожно посадил ее и дал ей платок, заставил высморкаться и принес чаю, потом, когда она уже возилась с зеркальцем и карандашиком, он сказал: ну видишь, все обошлось. Таблетки - великая сила, мы просто не были уверены, ты же видишь - все хорошо. Теперь ты уже можешь каждый месяц не психовать. Ох, сказала она, как я счастлива, ты себе не представляешь. И вдруг ему захотелось никогда больше не видеть эту девочку.
Птиц из породы "Люблю Вас"
Он мне сразу что-то напомнил, и это что-то было, как ни удивительно, приятным. Я не остановился, разумеется, и не стал на него глазеть, - это было бы слишком странно: приличный человек стоит посреди тротуара и глазеет на мертвого голубя. Честно говоря, я вообще посмотрел на него совершенно случайно; я давно заметил, что есть вещи, - довольно привычные, довольно ежедневные вещи, - на которые мы все смотрим только боковым зрением. Даже не так, - мы не смотрим на них вообще, но, единожды заметив, фиксируем взгляд на чем угодно другом, или просто делаем сосредоточенное лицо, - нам не до мерзости, мы заняты делами поважней.