Я-то с вами тружусь завтра, а вот послезавтра поеду за продуктами на подводе, если будет в продаже, то непременно куплю.
Спасибо, Андрей Аристархович, вот, возьмите деньги.
Денег не надо, после разберёмся. Вы знаете, Саша, раньше в наших университетах существовала традиция студентам ходить в гости к профессорам на праздник, отобедать. Студенты ведь, как известно, всегда голодные, так их вот поддерживали, хоть изредка.
И вы ходили?
Ходил и не раз.
Добрый обычай.
Иди отдыхай.
Ближе к полночи Чистов уже видел седьмой сон, когда его в бок затолкал Сергеев.
Отработал, как день-то прошёл, деревня?
Копали да блиндаж строили.
Молодец, я тоже постарался не зря.
Накрывайся: наверно, ночью будет заморозок, небо больно ясное.
Утром на разводе Чистова вновь отрядили с тремя студентами в помощь сержанту. Солнце, ещё не жаркое, висело над горизонтом, а в низине уже хрустела трава, прихваченная первыми ночными холодами.
Студенты принялись возить грунт для земляной насыпи на блиндаж. Девушки и женщины рядом углубляли крутой склон противотанкового рва, копошась на глубине. Ров, слегка извиваясь подобно невиданной в здешних краях анаконде, прячась, уходил всё дальше и дальше в разные стороны, то поднимаясь на небольшие склоны, то спускаясь в долины. Его глубина, выбранная вручную за прошедшие дни женщинами и студентами, была уже поболее трёх метров.
Припекало. В полдень со стороны деревни к ним стала приближаться одинокая женская фигура с корзинками в руках. Сержант как-то сразу сник и даже погрустнел.
А вот и Мать-Люба к нам идёт.
Видя непонимающие взгляды парней, ухмыльнулся в седые усы, чуть пожелтевшие около ноздрей от курения, и забурчал студентам:
Сын у неё погиб в пехоте под Минском, похоронку получила третьего дня. Вроде обычное дело, сколь их сейчас разлетелось вороньём по матушке-Рассее, да что Рассея-то, по всему нашему Союзу-то. Вот с тех пор и повадилась, бедняжка, в обед ходить нас подкармливать, как бы вроде поминает усопшего раба божьего Николая. А у самой кожа и кости. Откуда у них в колхозе паек-то возьмётся? Хорошо, если дадут по двести грамм или там полкило зерна в день на трудодень, да с огорода что-то соберёт. Ох-ты сука-война, кровь да брань, лучше сразу порань. Эх, быстрее бы на фронт, нет более моей мочи терпеть это всё, ребята. Нету.
Он замолк и, махнув рукой, добавил:
Вы того, примите-то её по-человечьему, горе какое у бабы.
Вскоре к ним подошла невысокая женщина в чёрном платке, и, поздоровавшись по-хозяйски, расстелив на траве под берёзами латанную скатерку, вынула чугунок с варёной картошкой, немного сала и чёрный хлеб. Следом выложила деревянные ложки и, поклонившись, позвала:
Егор Кузьмич, ребята, айда ко столу. Помянем моего Николая, сыночка единого.
Да нас покормят, Люба, не беспокойся.
Нет-нет, Егор Кузьмич, солдат не может без обеда. Вот и ребята, видно, скоро тоже на передовую вместо моего Коленьки.
Ладно, ребята, перерыв. Пойдёмте к тёте Любе. Только ты, хозяйка, пообещай, что покушаешь вместе с нами.
Да я только с вами-то и ем, милочки, а одна не могу: кусок не лезет в горло. Всё представляю, может, и Колю моего на том свете кто покормит.
Студенты вчетвером отложили инструмент, робко подошли к скатерке и присели на жёсткую траву. Поправив усы, сапёр взялся за картоху «в мундире». Всю свою сознательную жизнь, прямо сызмальства, он покровительственно относился к женщинам: матери, тёткам, жене, дочери, и здесь опекал Яну, но впервые в жизни от терял самообладание перед колхозницей Любой, словно владела она каким-то тайным словом или даже заговорённой бабкой-ведуньей силой, перед которой горбатилось его мужское естество.
Круто посолив картофелину, сержант вымолвил, расправив усы:
Ну, помянем твоего хлопца, так сказать, раба божьего Николая, сложившего голову за любезное наше Отечество. Крещёный он у тебя, мать?
Конечно, тогда и храм ещё в нашей деревне был, и свой батюшка, отец Константин. Да только церковку сожгли комсомольцы, а батюшку со всей семьёй ещё до этого взяли: двое в кожанках на подводе из города приехали, и никто не знает, что с ним стало, она глубоко вздохнула, словно готовилась сказать что-то очень важное. Опосля за всё ответим. Вот кто-то уже принялся расплачиваться. Вечный покой моему родному Коленьке. Благодарствую вам, ребята.