Тебе что, больше заняться нечем? Сколько у тебя на территории краж квартирных? А грабежей? Вот ими и занимайся. У нас и так завал с тяжкими. А в прокуратуре на глухари взгляд один - мы возбудим, вы раскрывайте. Им проще возбудить глухое убийство, чем потом отписываться, что не доглядели.- Георгич, это всё, конечно, правильно, но я же не предлагаю тебе мои мысли в прокуратуру передавать. А Аяврик, хоть и паразит по жизни был, но всё ж жить-то, наверно, хотел. Между прочим, он постукивал мне, но ничего полезного - кто где самогон гонит. Слушай, а может, в убойный отдел позвонить, Борисову, заинтересовать, а?- Ты совсем заработался. У них с очевидными убийствами завал, а ты хочешь невозбуждённое подсунуть. Кончай, я тебе говорю, вон ваучеры ктото у старух отбирает, говорят, в маске или в чулке. Пропасёт у сберкассы и в подъезде сумку рвёт. Уже восемь глухарей. Вот и лови бойца этого.- Я всё-таки позвоню.- А, - махнул рукой Соловец, - делай как хочешь. Кивинов вышел.Соловец, конечно, по-своему прав - его за низкую раскрываемость на каждом совещании долбят. Да и работать некому. Из десяти человек, полагающихся по штату, в 85-м отделении работало четверо - он, Петров, Дукалис да детский опер Волков. И у каждого куча материалов, заявлений и преступлений. Тут не до жиру.Кивинов заглянул к Дукалису. Тот что-то стучал на машинке, смоля "Беломор".- Представляешь, - произнёс он, увидав Кивинова, - до чего дожили? Приходит ко мне сейчас мадам, симпатичная, двадцать лет, Дукалис заглянул в блокнот, - Юлией звать. Судимая по малолетке за грабёж. Понимаете, говорит скромно так, мне помощь нужна в интимном вопросе, а сама мнётся вся. Я ей, мол, всегда готов оказать. Да нет, говорит, я о другом. В общем, я после освобождения и никуда не устроиться. Денег нет, мать больная, надо операцию делать, валюта нужна. У вас связей нет в гостиницах хороших, чтоб меня туда взяли? Я сначала не понял - зачем, спрашиваю. А она: ну что вы такой недогадливый, всё за этим. За валюту.Тут, конечно, до меня допёрло. А что, сама не можешь? Сейчас контор ваших полно. Вы понимаете, мне же много не надо. Вы не волнуйтесь, за мной не пропадёт, я ж судимая, вашу кухню знаю. Информация через меня проходить будет, глядишь, и вам перепадёт что.- Ну, а ты? - спросил Кивинов.- Что я? Обещал, конечно, пристроить, хотя как, ума не приложу.- Позвони Бомареву, в "Карелию". Может, подскажет чего.- Позвоню. Странно, всё-таки, проститутка приходит в милицию работу искать. Рассказать - никто не поверит, хотя с нашей жизнью - ничего удивительного.Кивинов вернулся к себе, набрал номер, спросил Борисова - опера 22-го убойного отдела, курировавшего Кировский район, и в двух словах рассказал историю про Аяврика.Как и предполагал Соловец, ответ был однозначным - "кончай мурой заниматься". В районе уже 183 убийства, не хватает ещё с самоубийством возиться. Лучше ОПД свои проверь, чтоб справок побольше было - скоро комиссия нагрянет.Кивинов вздохнул и положил трубку. А может, правда, справки писать? И не лезть никуда. Всё равно никому ничего не надо. Аяврику, по крайней мере, точно.В кабинет постучались.- Войдите, - отозвался Кивинов.На пороге возникла уникальная в своём роде личность Анатолий Сергеевич Крылов, выражаясь протокольным языком, лицо без определённого места жительства и занятий. Год назад Толя - мужик сорока с небольшим лет выйдя из мест лишения свободы, где пребывал два года за хулиганство, понял, что с пропиской в городе Питере у него пролёт, ввиду отсутствия жилплощади и родственников. Поэтому он, не долго думая, пришёл в 85-е отделение и предложил свои услуги в качестве внештатного сотрудника в обмен на возможность гулять по городу и не быть задержанным за нарушение паспортного режима. В то время в уголовном кодексе ещё имелась такая статья.