Ужас перед внезапно вторгающимися потоками воды был слишком велик, чтобы не оставить следов в памяти человечества.
Такие катастрофические наводнения возникали в конце раннего ледникового периода. Освобождались гигантские массы воды, которая до этого в виде льда лежала на всем северном полушарии. В результате происходило значительное повышение уровня океана. В то время сформировались побережья Северного и Балтийского морей, Ла-Манш, Адриатическое море, Берингов пролив, и тогда же «утонули» сухопутные связи юго-восточной части Азиатского материка с Цейлоном, Индонезией, Новой Гвинеей. Возможно, что к этому времени погрузилась в пучину и легендарная Атлантида.
Более ранние вторжения воды, например вызвавшие гибель Гондваны и Лемурии в Индийском океане, человек мог пережить только в своем зоологическом прасостоянии. Поэтому они исключаются из ответа на вопрос о происхождении мореплавания.
Вообще водные катастрофы, связанные с концом раннего ледникового периода, не могли побудить человека к поискам надежной опоры для ног, которая могла бы удерживать его на плаву. Этому предположению противоречит то обстоятельство, что такие процессы не были внезапными. В те времена уровень моря поднимался лишь постепенно: глетчеры оттаивали очень медленно – процесс, который, впрочем, и до наших дней еще не закончен. Мы живем в последней стадии ледникового периода, связанной с усилением подвижек земной коры на материках, и стоим перед началом нового активного века в жизни моря.
Но если не боязнь утонуть, то что же тогда привело впервые человека, это рожденное в лесах и приговоренное к жизни на суше существо, в зыбучее царство ветра и волн?
Вовсе не отчаянная отвага вынудила его вступить в первый спор с морем. Дарвин, вернувшись из кругосветного путешествия на «Бигле», которое обернулось для него четырьмя годами морской болезни, сказал: «Лишь крайняя необходимость может вынудить человека выйти в море».
Человека погнал в море голод. Открытие того, сколь рано в человеческой истории мореплавание стало жизненно важным, относится к самым сенсационным в исторической науке, до самого последнего времени ставившей возникновение мореплавания в причинную связь исключительно с транспортными потребностями развивающейся торговли. В действительности же ранние следы мореплавания теряются в сумерках истории и на самом деле ведут далеко от Средиземного моря к тихоокеанским архипелагам Юго-Восточной Азии. Именно здесь следует искать колыбель мореплавания.
В этом регионе за много тысячелетий до первых летописей истории появились группы покинувших родные места кочующих собирателей пищи и охотников. Быстрое вымирание мамонтов и исчезновение другого зверя в степях Центральной Азии гнали голодающих охотников в объятия моря – начало всего живого. Человек все еще испытывал ужас перед ревущим океаном, но уже вышел к морю, обыскивая пляжи в поисках моллюсков. Гигантские груды раковин, найденные на европейских побережьях во время раскопок, указывают на то, что образ жизни и способ добывания пищи связывали палеолитического собирателя с морем. Это было более надежно и не столь утомительно, чем охота на пугливую, быстроногую лесную и степную дичь. Ведь результат охоты трудно предугадать.
Следующим шагом был переход от собирания выброшенных на пляж морских животных к ловле их в воде. В этот час родился морской рыболовный промысел, который немыслим без каких-либо средств передвижения по воде. Урчащий от голода желудок выгнал человека в море, а не легкие, которым угрожало наполнение водой. Предок моряка – не старый строитель ковчега Ной, а еще более древний безвестный рыбак. Плоты ранних покорителей Тихого океана вначале принадлежали рыбакам.