Господи, какой конец!
— Я могу поклясться, что эта банда погубила больше невинных людей, включая индейцев, за время своего побега из Дирлоджа, чем Боб Ли перебил «голубых мундиров» в Холодной гавани.
— Аминь, — произнес И. В. и снова принялся за уборку.
— Черт бы побрал этого проклятого Форда Сирлза и его пояс с деньгами.
— Об этом надо было думать раньше, там, в Ашланде.
— Тебе тоже.
— Дерьмо! Это была твоя идея — гоняться за этим проклятым поездом.
— Но ты за нее быстро ухватился.
— Я был в меньшинстве.
— Я не помню, чтобы мы голосовали, мистер Болтун! Разъяренные, они стояли лицом друг к другу, тяжело дыша и сверкая глазами. Они уже были готовы бросить метлы и сцепиться, когда в вагон вошел Клемент. У него было какое-то странное выражение лица, глаза затуманены, рот полуоткрыт, как будто он что-то хотел сказать, но никак не мог вспомнить, что именно. Ноги у него подгибались, а руки были прижаты к груди, словно он что-то прятал. Из-под пальцев сочилась кровь.
— А-а… А-а…
Ноги у него подкосились, и он упал лицом в свежую навозную кучу на полу. Носком ботинка И. В. перевернул его на спину.
— Мертвее он уже не станет, — спокойно заметил он.
— По крайней мере сегодня, — в тон ему отозвался Слокум. — Как ты думаешь, чья это работа?
— Тебе не кажется, что мистер Барлоу завел себе конуру, в которой опасно долго находиться?
— Аминь.
24
Весь путь по восточной части Колорадо они проделали без приключений, останавливаясь только у стрелок и семафоров. Высокая трава стелилась повсюду, сколько хватало глаз, и, казалось, уходила на край земли — нежный золотистый покров, ласкаемый легким ветерком.
Слокума освободили от работы в «конюшне» и на тормозах и направили обратно на паровоз. Лицо его выглядело лучше, опухоль вокруг носа начала спадать. Рука тоже заживала, рана зарубцевалась, а в мышцах появилась гибкость и упругость.
Приятно было вновь повидать и Кассиди. Все это время они мчались без передышки, останавливаясь лишь затем, чтобы запастись водой и топливом и привести в порядок двигатель. Первый вагон превратился в дровяной склад, загружать который выпало на долю И. В. От тяжелой работы у того опять заболела спина.
— Как худой зуб, черт бы ее побрал!
На одной из остановок, неподалеку от Факторвиля, Кассиди послал Слокума достать немного масла, и тот наткнулся на сломанную рессору. Кассиди вылез из кабины и осмотрел ее.
— Она нам сгодится?
— Да, черт побери.
День уходил, ему на смену приходил мягкий, прохладный сумрак, плавно переходящий в ночь, а поезд продолжал мчаться вперед в направлении Пуэбло.
— Кто сообщил Барлоу о том, что Клемент застрелил тех двоих в Грэнджере? — неожиданно спросил Слокум.
— Во всяком случае, не я, — мрачно отозвался Кассиди. — У меня своих дел хватает.
— Значит, это сделал Мэлрей. Мы с И. В. не проронили ни звука. Барлоу пристрелил его не раздумывая?
— Кто тебе это сказал?
— Мы с И. В. думали, что…
— Вы ошиблись.
Возникла длинная неловкая пауза. Это было непохоже на Кассиди, и Слокум заметил это. Кассиди явно хотелось оставить этот разговор, но Слокум не дал ему такой возможности.
— Так кто же его застрелил?
— Спроси Рэйли.
— Я спрашиваю тебя.
— Чертовски неприятная история. Его застрелил Лейф.
— Его брат? — Слокум замер от удивления. — Он застрелил родного брата?
Кассиди утвердительно кивнул головой.
— В перестрелке Лейфу отстрелили пол-уха и чуть не угробили благодаря Клементу. Ты не знаешь Лейфа, у него характер гремучей змеи со скорпионом на шее.
— Как это произошло?
— Рэйли говорит, что, когда Лейф узнал, что вся заваруха произошла по вине Клемента, поднявшего на ноги половину Грэнджера, он возжаждал его крови. Ребята схватили его и оттащили в сторону. Тогда Лейф выхватил револьвер и выстрелил в Клемента. Клемент не заметил, что рана серьезна, и вышел из вагона.
— И прошел половину поезда до вагона с лошадьми.