К тому же, добавил я, связи между русскими и украинцами сейчас на Украине куда крепче, чем кажется украинцам-эмигрантам, достаточно сказать, что на территории Украины живет 9 миллионов русских...
В разговор включился писатель-преподаватель и его жена. Писатель здесь, в Америке, становился день ото дня все большим поклонником России и патриотом своего народа, хотя до этого рвался из России и вот вырвался. Явление это для русского человека естественное. Писатель считал, что русский и украинский народы столь родственны и по языку и по культуре, что нет необходимости делить их искусственно, что если, например, действительно и реально нужна независимость прибалтийским народам -- латышам, эстонцам и литовцам, которые мало чего общего имеют с русским языком и русской культурой, то украинцам, белорусам и русским лучше и естественнее жить вместе, чем разделяться и обособляться.
Я думаю, писатель был ближе к истине, чем член "Рабочей партии" Кэрол, дочка фермеров-протестантов, ибо он исходил из действительного положения вещей, а она из партийной программы и веяний времени, согласно которому независимости и самоопределения достойны все народы и национальные группы, будь их всего-ничего, полтора человека.
Я не высказал тогда своего затаенного мнения, что не разделяться следует национальностям, а соединяться, но только не на базе государства, где кучка национальной провинциальной интеллигенции опять будет строить из себя великих правителей, насаждая в мире новые отсталость и варварство, нет. Что нужно тотально смешаться всем национальностям, отказаться от национальных предрассудков -- "крови" и тому подобной чепухи -- во имя единения мира, даже во имя того, чтобы прекратились национальные войны, даже ради одного этого стоит смешаться. Смешаться биологически, сознавая опасность национальностей. Евреи и арабы, армяне и турки -- хватит всего этого -- нужно остановиться, наконец.
Я думаю, для этих идей ни Кэрол, ни писатель не были готовы -- слишком круто. Поэтому я промолчал и только сказал, что вот как же быть со мной: у меня отец -- украинец, мать -- русская, что ж делать, а? В какое государство мне переселиться -- в украинское, в русское? Кому сочувствовать, за кого быть? К тому же, я одинаково хорошо знаю оба языка и воспитан на русской культуре.
Они не знали, что сказать. "Нужна независимость!" -- сказала убежденная Кэрол.
-- О'кей! -- хорошо, пусть будет независимость. Но легче ли будет украинскому Лимонову в украинском государстве? Вот я жил в русском -- русский писатель, а что я имел? За десять лет ни одного опубликованного произведения. Вопрос стоит не в том, чтобы добиться для всех национальностей независимости, а в другом -- как перестроить основы жизни человеческой, чтобы хотя бы избавить мир от войн, чтобы от имущественного неравенства избавить, чтобы от всеобщего убийства жизни работой избавить, чтоб мир любви научить, а не злобе и ненависти, к чему ведет национальное выделение неизбежно.
Я всего этого не сказал. Подумают -- сумасшедший. Как это "мир от работы избавить?" Даже для левого я был сумасшедший. Лучше промолчать, а то с первого знакомства отвернется левая девушка, не станет общаться. А мне общение ой как нужно было.
Мы ели яичницу и котлеты, пили вино и допивали водку, разговор с украинского самоопределения перешел на ебаную, надоевшую Эдичке статью его "Разочарование". Эдичка написал и напечатал в задрипаной эмигрантской газетке до хуя статей. Но заметили именно эту, потому что я впервые в ней написал, что западный мир не оправдал надежд, которые возлагали на него евреи и неевреи, уезжавшие из России, что во многом он оказался даже хуже, чем мир советский.