Глаза Куйнапы и Уйагалыка расширяются от удивления!
Почему ты ничего не говорил? негодует сестра.
Говорил когда-то взрослым, только никто мне не поверил! Мать сказала, это выдумки или дурные сны, ни одному шаману не под силу добраться до духов. Но я отчётливо помню! Отец говорил: «Запомни! Когда вновь Унук раскрасит ночное небо, ударь в мой бубен, и вы с братом услышите духов!»
Братом? А я?! Куйнапа обиженно выпячивает губу.
Ты мала ещё. Если придётся идти за отцом, мы с Уйагалыком отправимся одни. Тебе нельзя покидать мать и бабушку, командным голосом произносит юноша.
Ык, фыркает сестра, толкает локтем в бок старшего брата и ухмыляется. Прям так без меня вы и справитесь! И где бубен?
Бубен надёжно спрятан у царицы сосен в Вечном лесу. Отец оставил бубен у Анылги на хранение от злых духов и людей с недобрыми помыслами.
Мама думает, что Унук наслала на нас несчастья. Если мы найдём отца, он сможет помочь. Ведь он шаман, а значит, знает, как умилостивить духов, пославших проклятья, медленно, смакуя каждое слово, говорит Уйагалык.
Мы попробуем После сна мы отправимся на юг за бубном отца. Я возьму самых быстрых и сильных оленей. Матери скажем, что едем охотиться на зайцев и лис.
И я с вами! резко приподнявшись со шкур, разложенных у огня, заявляет Куйнапа. Сестричка выпячивает грудь вперёд, подбоченивается и топает ногой для убедительности.
Братья переглядываются, смекнув, что спорить с этой упрямой девчонкой нет смысла, снисходительно кивают.
За бубном можно! Но только за ним! уточняет Паналык.
Куйнапа радуется. Пританцовывает на месте, подпрыгивает на носках, размахивая руками, чтобы согреться, без движения пальцы подмёрзли.
Что вы тут задумали? раздаётся тонкий голос дочери вождя Кавихак.
Девушка подошла бесшумно, заговорщики были поглощены тайной, и не сразу заметили её.
По древней традиции дочерей вождей часто отдают в жёны вождям соседних стойбищ. Нули́к мать Кавихак из самого северного рода Сакыят. В их владения входит длинный и скалистый полуостров Клык, омываемый с тех сторон холодными морями. И северная часть материка, где кончается земля, а океан на зиму заковывается во толстые льды.
У Нули́к широкие острые плечи, по силуэту её легко можно принять за мужчину. Издавна у Сакыят чаще рождаются девочки, женщины этого рода ни в силе, ни в стойкости не уступают мужчинам. «Там, откуда я родом, ветром сносит горы, ничего не разглядеть широкими глазами, их бы тут же залепило снегом!» объясняла Нулик ребятишкам, когда они спрашивали про её узкий разрез глаз. Долгими зимними вечерами Нулик рассказывала легенды о своём народе, и в одной из них упоминалось, что люди Сакыят произошли от китов. А люди рода Кыйота, по преданиям, были созданы из костей нерпы.
Говорят, Нулик не хотела покидать родные края, но не посмела ослушаться наказа родителей. А когда она встретила Ататы, духи предков подожгли в ней огонь любви, и своевольная женщина смирилась.
Нулик злилась, что Кыйота связались с оленеводством: «Мы привязаны к пастбищам, нет свободы, присущей инуитам, скорости перемещения. Как можно было породниться с родом Чутыкта? Разводить оленей? Что за глупость? Обременять своих людей оленьими нуждами? Ведь можно охотиться на диких оленей или выменивать мясо и шкуры. Разве нет?» Но старейшины Кыйота и вождь Ататы были непоколебимы. «О чём ты споришь? Пастухи ходят пасти стада и возвращаются в стойбище, охотники и рыбаки заняты своим делом. Наша земля дарит нам возможность жить так! И мы прислушиваемся! Конечно, олени почти никогда не заходят во владения Сакыят, но ваши края даруют вам китов. Как бы вы были свободны, если бы ваши земли не окружал океан? Свобода перемещения всегда ограниченна, лишь свобода духа истинна!» убеждал жену Ататы.
Кавихак совершенно не похожа на свою мать. Она тонкая, изящная и гибкая, слишком высокая для широкоплечих, коренастых инуитов. Волосы светло-серые, прямые и гладкие, переливаются на солнце, как шерсть нерпы, смуглая кожа и широкие тёмно-синие глаза. Особенная редкость Севера. Обычно зрачки инуитов тёмно-карие. «Что тут удивляться? Люди Сакыят предки китов!» ухмылялась Нулик.
Кавихак? лицо Паналыка заливается румянцем.
Паналык, кажется, потерял дар речи, смеётся Куйнапа. Шаловливый щенок Ану, высовывается из капюшона девочки и громко тявкает.